Луспекаев ради фильма заново учился ходить. Режиссер Владимир Мотыль снял одну из самых известных и любимых зрителем картин.
В 1965 г. при «Мосфильме» появилась «Экспериментальная творческая киностудия» (ЭТК) во главе с режиссером Григорием Чухраем. В ее основе был принцип самоокупаемости, то есть, существовала она только на средства, вырученные от собственных проектов. Студия ориентировалась на создание такого кино, которое было бы востребовано у зрителя (заметим, что в большинстве случаев руководство попадало во вкусы аудитории — в число 38 картин ЭТК входит такая классика, как «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Раба любви» и «Табор уходит в небо»).
В стиле вестерна
Из тех же соображений запустили и «Белое солнце пустыни». В середине 1960-х гг. особой популярностью пользовались американские вестерны и их восточноевропейский аналог — истерны. Опыт «Неуловимых мстителей» доказал, что жанр хорошо ложится на историческую тематику. Попробовать развить популярный формат сначала пригласили Андрея Кончаловского и Фридриха Горенштейна, однако их сценарий «Басмачи» не устроил студию. Тогда к проекту подключились драматурги Валентин Ежов и Рустам Ибрагимбеков. Именно Ежов в разговоре с ветераном Гражданской войны нашел сюжет о том, как басмач во время бегства бросил в пустыне свой гарем.
Сценарий написали за лето 1967 г., и тогда же начались поиски режиссера. Среди кандидатур был даже Андрей Тарковский, однако в итоге выбор Чухрая пал на Владимира Мотыля. Чухрая привлекло нестандартное видение режиссера. Правда, Мотыль настоял на изменении сценария, причем вносить правки он продолжал вплоть до финального монтажа.
Съемки картины начались в июле 1968 г., а закончились лишь в сентябре 1969 г. Почему же такие гигантские сроки? Сначала группа провела съемки в Ленинградской области (эпизоды снов Сухова), потом в окрестностях Махачкалы на западном побережье Каспийского моря, а закончилась работа в песках Каракум. Получившийся материал (а это две трети фильма) забраковало руководство ЭТК. Картину собирались передать другому режиссеру (предлагали Владимиру Басову) или даже закрыть и списать в убыток, однако в итоге Мотылю дали шанс исправить фильм пересъемками ключевых сцен. С мая по июль 1969 г. группа вновь снимала на восточном берегу Каспийского моря, а до сентября работала в павильонах «Мосфильма». Картину выпустили весной 1970 г., а по итогам года она заняла второе место по количеству зрителей и прочно вошла в золотой фонд кинематографа. Разберемся, в чем секрет успеха ленты.
Смешались история и сказка
Начнем с драматургии. «Белое солнце пустыни» невозможно отнести к какому-то одному жанру. Это фильм-симбиоз как минимум вестерна, исторического кино и сказки. От вестерна тут — прямота образов и конфликтов, романтика приключения и экшн. От исторического фильма — время и место действия (Средняя Азия в Гражданскую войну), понятный конфликт. Наконец, сказочный элемент проявляется в образе главного героя — Сухова. Критики нередко сравнивают его с былинным персонажем, собирательным образом, одиноко идущим навстречу опасности, но обязательно побеждающим зло и несправедливость. Фильм наполнен и другими традиционными архетипами. Например, герой мечтает о жене и родине. Кстати, мотив писем, которые Сухов адресует супруге Катерине Матвеевне, родился у Мотыля уже в период съемок. По мнению режиссера, такое решение помогало раскрыть персонажа еще глубже, с более личной, внутренней стороны. Правда, писать письма самому у Мотыля времени не было, поэтому он предложил заняться этим Марку Захарову, что тот и сделал со свойственной ему ироничной манерой.
Кузнецов и Луспекаев
Отдельный большой вопрос связан с кастингом, потому что «Белое солнце пустыни» — это яркий пример актерского кино. Начнем с Сухова. Из огромного количества претендентов на эту роль Мотыль выделял двух финалистов — Георгия Юматова и Анатолия Кузнецова. Выбор пал на Юматова, и с ним это была бы совсем другая картина. Дело в том, что изначально Мотыль собирался снимать, скорее, боевик в духе вестернов, и Юматов, у которого было соответствующее героическое амплуа, подходил больше романтичного и мягкого Кузнецова. Но все решил случай. В самом начале съемок Юматов попал в драку, после которой его лицо в кадре не спас бы никакой грим. Мотыль срочно вызвал на замену Кузнецова. Под него же частично изменили и сценарий — ушла значительная часть экшна, зато появились те самые письма Катерине Матвеевне. Режиссер позже говорил о влиянии Кузнецова так: «Идя уже от самого актера, я приблизился к фольклорному началу — былин, народных сказок, это солдат, который в воде не тонет, в огне не горит».
Работу Павла Луспекаева в картине можно назвать актерским подвигом. Когда его пригласили в картину, артист был тяжело болен — у него, бывшего фронтовика, была запущенная окопная болезнь (воспалились оболочки артерий нижних конечностей, что вызывает тромбоз и нарушение кровообращение, возможно отмирание тканей), из-за которой пришлось ампутировать ноги по стопы. Но приглашение в «Белое солнце пустыни» актер воспринял как возможность вернуться к работе. В итоге для фильма он буквально заново научился ходить, отказавшись от кресла-каталки и от трости, и, более того, сам выполнял все трюки. Появление Луспекаева в картине также повлияло на сценарий — эпизодическую роль таможенника Верещагина значительно расширили.
Операторская работа
«Белое солнце пустыни» отличает продуманная и тщательная операторская работа Эдуарда Розовского, полностью подчиненная задаче точного выражения сути истории. Значительная часть картины построена на характерном для приключенческого жанра решении — использовании заваленного горизонта. Сценам схваток, погонь, перестрелок и другим эмоциональным моментам это придает дополнительную динамичность и напряжение. Также часто при построении кадра используется асимметрия, создающая ощущение неустойчивости композиции и тем самым позволяющая усилить драматизм происходящего.
Визуальными средствами подчеркивается и центральный конфликт фильма — противостояние Сухова и басмачей. Фильм строится на визуальных контрастах, отчасти подсказанных самим пространством съемок. Уже в титрах песок противопоставляется небу, и противопоставление это акцентировано прямыми линиями. Финальная схватка происходит на побережье — вновь конфликт пустыни и моря. Рефреном сквозь весь фильм повторяются кадры снов Сухова, тоже создающих контраст — зеленая трава и обожженный солнцем песок.
Музыка: Шварц и Окуджава
Конечно же, нельзя пройти и мимо музыки в фильме, ведь песня «Ваше благородие, госпожа удача…» — одна из самых известных композиций. Ее написал тандем композитора Исаака Шварца и Булата Окуджавы, уже работавший с Мотылем на «Жене, Женечке и “катюше”». Мотыль требовал, чтобы песня таможенника была лихой и одновременно грустной. Композиция стала лейтмотивом фильма, передающим его общую интонацию щемящей грусти.
Павел Орлов http://Tvkinoradio.ru