Николай Караченцов: «Я выдюжу, потому что меня столько людей любят»
Он с детства мечтал о балете, но стал звездой театра и кино. Всю жизнь служил в «Ленкоме», хотя с отличием окончил Школу-студию при МХАТе и прославился на всю страну — благодаря своему тезке из рок-оперы «Юнона и Авось».
«Считал, что лучше нет занятия, чем прыгать по сцене»
Николай Петрович Караченцов родился 27 октября 1944 года, он коренной москвич. Его отец — художник-график, много лет проработавший в журнале «Огонек». Мать, выпускница ГИТИСа, работала балетмейстером-постановщиком в крупнейших музыкальных театрах, таких как ГАБТ, Казанский музыкальный театр, Музыкальный театр Улан-Батора в Монголии.
Она часто брала Николая на репетиции, и именно благодаря ей он открыл для себя театр еще в детстве. Правда, тогда мечтал стать не актером, а балетным танцором.
«Считал, что лучше нет занятия, чем прыгать по сцене Большого театра. Но мама, которая была балетмейстером, кстати, меня и не пустила. Сказала, будь ты девушкой, отдала бы тебя в хореографическое училище, а так — нет. А если я не попаду на сцену Большого театра? А если не стану солистом? А если травма ноги? И в сорок лет ты становишься пенсионером… Я ей бесконечно благодарен в том числе и за то, что тогда она повлияла на мой выбор. Кто знает, как сложилась бы моя судьба», — позже вспоминал о своем детском увлечении Караченцов.
Отговорив сына стать артистом балета, мать отдала Николая в одну из спортивных секций. С 10 класса Караченцов начал готовиться к поступлению в один из московских вузов — вовсе не театральный, но судьба снова столкнула его с миром театра. За компанию со своим другом он попал в группу «Актив» при Центральном детском театре, их обязанностью было дежурство в здании театра и слежение за соблюдением порядка школьниками. Благодаря этому будущий актер пересмотрел весь репертуар ЦДТ, а в Клубе искусств при театре прослушал весь курс лекций для школьников, который читали известнейшие актеры того времени. А когда при ЦДТ открылась студия самодеятельности для школьников, Караченцов записался в нее одним из первых. В 1963 году Караченцов поступил в Школу-студию имени В. И. Немировича-Данченко при МХАТе. Его учителями были именитые актеры старой школы: Виктор Монюков, Василий Топорков, Виктор Станицын.
Вот как вспоминал актер обучение у учеников Станиславского: «Процесс репетиций был невероятно интересным. И перед самым экзаменом шли прогоны, после которых педагоги нам устраивали разборы. Станицын делал нам замечания, а перед экзаменом сказал: “А завтра я не приду”. — “Как???” – “Инфаркта не хочу”. – “Почему?” – “Помочь я вам не смогу уже и буду видеть, что вы не то делаете. Я вам все замечания сделал, теперь работайте, как можете”. И ушел. Экзамен. Мы работаем. И вдруг я увидел его в кулисе, когда играл свою сцену: на четвереньках, с багровым, потным лицом стоит Виктор Станицын и вместе со мной играет мою роль. Вот это — Школа-студия МХАТ».
Верный одному театру
Талант начинающего артиста сразу заметили. За первую же студенческую работу, Дахно в спектакле Панова «Метелица», Караченцов был удостоен приза «за лучшую мужскую роль». Особую оценку получила и его дипломная работа — Милославский в «Иване Васильевиче». В 1967 году Караченцов с отличием окончил Школу-студию. Обычно выпускников школы автоматически распределяли во МХАТ, но в 1967 году в Московском театре «Ленком» сложилась катастрофическая ситуация недобора актерского состава, и театр попросил о помощи МХАТ. Так выпускник Школы-студии МХАТ Караченцов оказался в «Ленкоме».
Связав свою творческую судьбу с этим театром, актер остался ему верен навсегда. Ни разу за время работы ему не приходила мысль покинуть родные подмостки. Одной из самых запоминающихся его театральных работ стала роль Тиля Уленшпигеля в спектакле «Тиль» Марка Захарова. Благодаря новым решениям театральной постановки, острым репликам и великолепно сыгранному образу шута, хулигана и бунтаря, спектакль имел оглушительный успех, а имя Николая Караченцова стало известно всем.
Еще больший успех принесла постановка Захарова «Юнона» и «Авось». Революционный спектакль сразу же стал одной из самых знаменитых постановок, культовым спектаклем 1980-х и классикой на все времена. А граф Николай Петрович Резанов для многих существует только в образе, созданном Караченцовым. Сам артист, игравший графа Резанова на протяжении более 20 лет, признавался, что эта роль — одна из его самых любимых. По словам актера, в этом герое ему нравится «безудержная смелость и вера в силы добра и любви».
Страшная авария
В копилке актера более 100 киноролей в картинах всех жанров. Николай Караченцов активно снимался даже в трудные для кинематографа 90-е. Благодаря необычайной пластике и отличной физической форме актер сам, без дублеров исполнял в фильмах сложные трюки. При этом секрета своей физической формы он не скрывал: в детстве — прыжки в воду, потом — теннис, в который ему довелось сыграть даже с первым президентом России Борисом Ельциным.
Кроме того, Караченцов сам исполнял песни: его фирменный голос с хрипотцой знаком каждому не только по мюзиклам и рок-операм, но и по кинофильмам. Актер даже записал несколько дисков с песнями.
Популярность Караченцова была невероятна. Но у этой медали была и обратная сторона. Однажды Караченцову позвонил человек и, почти рыдая, сказал, что у него несчастье, что они с женой инвалиды и у них шестеро детей, что живут в каком-то вагончике и им не на что жить. И попросил актера одолжить 300 рублей, которые потом обещал вернуть по частям. “Я, естественно, спрашиваю: “А почему вы именно ко мне обратились?” — рассказывал актер. – “Вы знаете, моя жена посмотрела фильм с вашим участием, и она уверена, что у вас добрая душа, что вы не сможете отказать». Я говорю: “Сто пятьдесят”. Он согласился. Я поехал одалживать эти деньги, поскольку такой суммы у меня тогда при себе не было. Рассказал об этом человеке Леонову, а он говорит: “Аферист!” Так и оказалось».
В 2005 году всенародно любимый актер попал в страшную автомобильную аварию. В ночь на 28 февраля на обледенелой дороге автомобиль, за рулем которого был Николай Караченцов, попал в аварию. Взволнованный вестью о смерти тещи артист спешил в Москву, не пристегнувшись ремнем безопасности и превышая допустимую скорость. В результате Караченцов не справился с управлением и врезался в столб. Актер получил серьезную черепно-мозговую травму, ему сделали ряд операций, 26 дней он пролежал в коме. Процесс выздоровления затянулся на несколько лет — актер заново учился ходить, говорить, писать. Лишь в мае 2007 года он смог подняться на сцену, показавшись зрителям во время гала-концерта «Звезды сошли с небес…» Однажды актеру задали вопрос: «Николай Петрович, вы прошли через столько испытаний, каждый день боретесь со страшной болезнью. Скажите, что же все-таки помогает вам жить?» Он ответил: «Все вы. Я все преодолею. Я выдюжу, потому что меня столько людей любят».
Рядом с ним всегда была супруга – Людмила Поргина. «Однажды ночью Коля меня разбудил и сказал: “Скажи, девонька моя любимая, ведь было бы, наверное, лучше, если бы я сразу умер?” Я говорю: “Почему?” — “Ну, потому что ты тогда бы могла работать в театре. Ты бы занималась внуками. Ты так любишь их”. Я говорю: “А зачем мне все это без тебя? Я хочу, чтобы ты был”. — “Ты, правда, так думаешь? Ты, правда, не жалеешь, что я остался таким, вот таким?” Я говорю: “Нет, нисколько не жалею. И ты выкинь эти мысли. Пока ты есть — я сильна. Пока ты здесь — я существую”.
Понимаете, мы ведь все время поддерживали друг друга. После аварии у него нос был сломан, челюсть, глазницы переломаны. Два месяца мы прожили в реанимации. Потом нас перевели в палату. И тут сказали закрыть балкон, убрать ножи, вилки, все режущие предметы. Я спрашиваю: “Почему?” А мне доктора говорят: “Потому что люди, пережившие автокатастрофу, потерявшие свою форму, с порезами лица, с нарушенной речью, отсутствием большого количества мозга, видя себя в таком состоянии, всякое могут сделать с собой”. И вдруг он впервые сам пошел в ванную. Два медбрата и я уже приготовились. Думаю, сейчас как ударит кулаком в зеркало, возьмет осколок, раз — и разрежет себе вены. Мы замерли. Тихо-тихо стоим. Вдруг он приходит и пишет мне: “Ребятки, я вас так люблю!” Он понял наш страх».
«Только Коленька меня и спас»
Партию Караченцова в «Юноне и Авось» уже давно отдали другому актеру. «Когда я пришла и увидела в расписании, что идет прогон и в роли Резанова — Дима Певцов, для меня это было сродни убийству. Я не могла отделить Резанова в спектакле от Коли, — говорит Поргина. — Я говорю: “Коль, Диму Певцова ввели в “Юнону и Авось”. Он почернел чернее тучи, в кабинет ушел. Потом утром мы едем в центр реабилитации, и он мне говорит: “Ничего не получится”. Я спрашиваю: “Что не получится?” — “Ничего не получится со спектаклем “Юнона и Авось”. Потому что духовных сил ни у кого не хватит”. Когда я потом пришла играть в “Юноне и Авось”, то выйти на сцену с другим исполнителем было просто немыслимо. И тогда Коля сказал: “Я приду тебя поддержать”. И пришел, и сел в зал. И когда я вышла с трясущимися руками, то поняла, что начинаю сходить с ума — меня трясло, у меня была истерика. Только Коленька меня и спас».
После аварии ей всячески намекали, что Караченцов вообще не жилец и непонятно, каким образом вернулся на этот свет. Но Людмила была уверена, что он восстановится: «Сил придает молитва. Мир не без добрых людей. Очень поддерживают все мои и Колины друзья, которые приходят к нам домой. Неправда, что все люди жестокие. Они приходят на помощь, принимают Колю и таким, понимают смысл моей борьбы за его жизнь. А для меня это борьба. Он должен видеть восход, закат, морской прибой — чувствовать, как все люди».
Двенадцать лет назад Караченцов едва не ушел из жизни из-за болезни легких – он не мог самостоятельно дышать. После выздоровления родные приняли решение отучить Николая Петровича от курения. Полгода назад он отправился на обследования в Германию, были вновь проблемы с легкими. Однако анализы тогда ничего не показали. Лишь сейчас пара узнала – у Караченцова рак. Поргина отчасти винит себя в том, что после обследования в Германии не настояла на дополнительных анализах. По ее мнению, супруг мог начать лечение еще раньше, чтобы предотвратить печальные последствия. Тем не менее, Людмила Андреевна не оглядывается назад и старается понять, как лучше поступить в сложившейся ситуации: «Надо настраиваться на решение тех проблем, которые обнаружились сейчас. Врачи сказали, что будем бороться “химией”, а потом, возможно, делать операцию. Я не медик, поэтому примитивно объясняю. Главное, выяснить все до конца, поставить правильный диагноз и начать работать».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам Peoples.ru, «Сегодня» (segodnya.ua), «Новая» (novaya.com.ua)