Мария Миронова в сериале «Доктор Рихтер» играет бывшую жену главного героя — Стасю. В первом сезоне её героиня появилась в последних сериях — самых драматичных: тогда открылась правда о самом Рихтере. Оказывается, много лет назад его жена дала разрешение на проведение экстренной операции мужу. Жизнь ему коллеги спасли, но теперь он хромает и вынужден постоянно пить обезболивающее. По сюжету Рихтер не простил жену, и они расстались. Но, как догадывается зритель, всё ещё продолжает её любить.
— Мария, в первом сезоне вашей героини зрителю явно не хватило. Хотелось побольше узнать о том, что у них за отношения были в прошлом и какие нюансы общения в настоящем. В этом сезоне у зрителей будет такая возможность?
— В первой части линия моей героини осталась незаконченной, до конца не понятной. Её появление в последних сериях — это как раз заявка на вторую часть истории.
— Актёры, которые играют врачей в «Докторе Рихтере», признаются, что медицинская тема не так легко даётся — специальные термины, названия болезней и лекарств, где-то даже приходилось учить сценарий, как учебник медицины.
— У меня всё про любовь! Было немного юридических терминов, потому что Стася — юрист. Но, слава богу, их не так много.
— Вам эта профессия к лицу, надо сказать.
— Возможно, но после «Садового кольца», где я сыграла психолога, меня исключительно зовут на психологов.
— Как вы думаете: правильно ли поступила Стася, когда дала разрешение на операцию, которая лишила её мужа шанса иметь здоровую ногу?
— В той ситуации в её понимании другого варианта не было. Я вообще в последнее время стараюсь не судить ни людей, ни персонажей. Моя работа — и актёрская, и личностная — заключается в том, чтобы оправдать, а не в том, чтобы осудить.
— Вы служите в знаменитом театре «Ленком». В этой области есть что-то новое?
— Так сложилось, что у меня абсолютный год кино. С весны я уже снялась в семи проектах, и есть еще незаконченный проект в Англии. Да, еще у Клима Шипенко в Москве снимаюсь в лирической комедии «Холоп». Я люблю работать подробно, основательно, но когда много разных костюмов и образов, не успеваешь сосредоточиться. Театр — это ведь каждодневные репетиции. Съёмочная смена может длиться двенадцать часов, и если все дни заняты, то нет никакой возможности что-то репетировать в театре.
— Новый фильм с «Квартетом И», где вы тоже играете, сняли?
— Да, он называется «Громкая связь» и выходит в феврале. Крошечная, но очень интересная работа была в картине «Миллиард» у Ромы Прыгунова, я тоже жду ее выхода. У Сарика Андреасяна снялась в детском кино с Володей Вдовиченковым и Костей Лавроненко – это моя первая работа в проекте для детей.
— Расскажите о вашей работе в благотворительном фонде «Артист», где вы — одна из соучредителей.
— Недавно наш фонд отметил юбилей — десятилетие. У нас был не просто юбилей и концерт в «Геликон-опере», ему посвященный — у нас была премия, и мы привозили из разных уголков страны наших актёров-ветеранов, которых поздравляли, чествовали. Нас поддержали многие замечательные люди — артисты, которых увидеть на одной сцене вместе практически нереально — это и Диана Вишнёва, и Алиса Фрейндлих, и Вячеслав Полунин. Было красиво и душевно. Наша премия — это не просто значок или грамота — это и денежные гранты, поддерживающие наших ветеранов. Это тоже очень важно.
— Ваш сын Андрей тоже выбрал профессию актёра. Какие у него успехи?
— У него премьеры одна за другой, но пусть он об этом сам рассказывает.
— Он даёт, кстати, интервью?
— Один раз дал — и зарекся это делать. Какой-то жёлтой прессе, которая представилась совсем другим изданием, долго рассказывал о Рембрандте, о Ван Гоге, ещё о каких-то изумительных художниках. Ничего, естественно, про это они не написали, а написали какую-то ерунду. Я его успокоила, как могла, сказала: «Андрюша, все через это проходят!» Но теперь у него свой опыт, и он пока побаивается общаться с журналистами.
— Новое поколение актёров отличается от тех, кто раньше пришёл в профессию? Или базовые принципы остались без изменений?
— Какие-то различия есть. Из плюсов — молодёжь более адаптирована и свободна в этом времени. Их психика более открыта для профессии. Они могут себе позволить гораздо больше, чем наше поколение. А минус в том, что всё становится более поверхностным. Они не выросли поверхностными, а, скорее всего, стали такими, потому что это — запрос времени, самой нашей индустрии. Сейчас не нужны более глубокие артисты, и молодёжь реализует то, на что есть запрос. Но безусловные личности есть в каждом времени, в любом поколении. Их единицы, и им очень тяжело.
— Планы на новогодние праздники уже есть? Получится отдохнуть?
— Ой, нет. Мне надо досняться в декабре в одном из проектов, и ещё есть планы, связанные с «Идеальным ремонтом». Я сейчас дружу с этой замечательной программой. Понимаю, что ремонт идеальным не может быть по определению, но я благодарна передаче за то, что она взяла на себя основной удар и таким образом сберегла мои нервные клетки, которые я потратила бы на ремонт.
Лариса Зелинская
«Северо-Запад» (szaopressa.ru)