Беременная женщина рассказала, как над ней как сверкнуло лезвие, а потом резко наступила темнота
Газетчики придумали ему прозвище — Дровосек. Всех своих жертв он убивал топором. Серия убийств началась весной 1918 года в Новом Орлеане и закончилась в октябре следующего года. Долгие годы полиция искала маньяка, но тщетно.
Любовница с прорубленной головой
Дровосек во многом подражал лондонскому серийному убийце Джеку-потрошителю, державшему в страхе городских проституток. Возможно, он хотел снискать себе такую же кровавую славу. С той разницей, что жертвами маньяка были вполне законопослушные граждане. Почти всех он убивал спящими.
Вечером 22 мая 1918 года молодой парикмахер Эндрю Маджио крепко выпил с горя — ему пришла повестка в армию. Служить в разгар Первой мировой войны парень не хотел. Домой Эндрю заявился почти в два часа ночи (жил он в доме старшего брата Джозефа Маджио). Дома пьяный в стельку Эндрю, едва добравшись до своей кровати, сразу заснул. Около четырех утра Эндрю разбудил средний брат Джейк: за стенкой, в комнате старшего брата, кто-то глухо стонал. Братья встали и пошли узнать, в чем дело.
Дверь в комнату брата и его жены была взломана и снята с петель. Джозефа братья нашли на кровати в луже крови, он был еще жив. Рядом лежало окровавленное тело его жены. К приезду полиции оба потерпевших скончались. Братья убитого стали первыми подозреваемыми. Но улик против них не было и братьев пришлось отпустить. После чего детективы попытались найти связь между убитой семьей и запиской, которую патруль нашел на улице недалеко от дома Маджио: «Миссис Маджио будет сидеть сегодня вечером так же, как госпожа Тони».
Детективы разрабатывали версию мести итальянской мафии — Маджио были родом из Италии. Несколько лет назад в Новом Орлеане прокатилась серия убийств итальянских семей, где орудием был именно топор. Убийцу тогда так и не нашли.
Спустя две недели произошла новая бойня. 6 июня пекарь Джон Денца, привезший свежий хлеб бакалейщику Льюису Бесемеру на улицу Лагарп, вызвал туда полицию. Бакалейщик был жив, хотя и тяжело ранен. Его любовница с прорубленной головой лежала на кровати. Она тоже была еще жива. Картина убийства была один в один, как в доме семьи Маджио — входная дверь снята с петель, орудие преступления — топор, причем хозяйский.
Перед смертью женщина дала показания, обвиняя сначала какого-то мулата, потом самого Бесемера, который, по ее мнению, был немецким шпионом. Скорее всего, это был просто горячечный бред. Раненый Бесемер с пеной на губах доказывал свою невиновность, но, тем не менее, его взяли под стражу. Как ни странно, детективы не увидели связи между этими двумя преступлениями, несмотря на их явное сходство.
В городе началась паника
Прошло еще два месяца. 5 августа Новый Орлеан снова содрогнулся от ужаса. В тот день бизнесмен Эдвард Шнайдер вернулся домой поздно ночью, т.к. в офисе его задержали неотложные дела. Он открыл дверь своим ключом и удивился, что беременная жена не встречает его. Позвал ее и, не дождавшись ответа, прошел в спальню. Жену Шнайдер нашел на кровати — в луже крови с прорубленной головой. Она была жива…
Женщина рассказала детективам, что сквозь сон видела, как над ней склонилась темная фигура с топором, как сверкнуло лезвие, а потом резко наступила темнота. Потерпевшая чудом осталась жива и стараниями врачей вскоре смогла родить здорового ребенка. Городские газеты в те дни пестрели заголовками «Дровосек-убийца снова вышел на охоту!» А маньяк между тем явно вошел во вкус.
Ранним утром 10 августа сестры Полин и Мэри Бруно проснулись от шума в комнате дядюшки Джозефа, у которого проживали. Сонная Полин села на край кровати и вдруг увидела в дверном проеме темный силуэт мужчины. Она закричала от ужаса, и силуэт тут же исчез. Когда сестры все-таки рискнули заглянуть в комнату дяди, то нашли его полумертвым в луже крови на кровати. Он умер по дороге в больницу. И снова картина преступления была похожей — дверь снята с петель, убийца орудовал топором, который он, как и в предыдущих случаях, оставил на месте преступления.
В городе началась паника. Люди сообщали в полицию обо всем подозрительном, боялись собственной тени. А у полиции по-прежнему не было ни улик, ни толковых версий для отработки. Даже отпечатки пальцев почему-то не сняли, хотя убийца «наследил» везде, где только мог, оставив в придачу кровавые отпечатки босых ног. Он словно играл в игру «Поймайте меня, если сможете!». Примечательно, что большей частью жертвами дровосека были бакалейщики. При этом он не грабил дома своих жертв, только убивал.
Кто будет слушать джаз — спасется
Маньяк исчез так же внезапно, как и появился, и до марта 1919 года в городе наступило затишье. Но 10 марта вновь начался кровавый кошмар. В пригороде Нового Орлеана ночью были тяжело ранены иммигрант-чернорабочий Чарльз Кортимилья и его жена. Жертвой маньяка стала и двухлетняя дочь супругов — девочке убийца раскроил топором череп с одного удара.
Картина преступления была до боли знакома, но полиция опять не нашла никаких улик и следов. Проще было обвинить в убийстве ребенка соседа Орландо Джордано и его отца Фрэнка, которые первыми прибежали на крики о помощи и вызвали полицию. Жена Кортимильи Рози прямо указала на них. (Позже отец и сын были осуждены — отец приговорен к смертной казни, а сын попал в тюрьму на пожизненное заключение.) Хотя поначалу она обвиняла во всем мужа.
7 декабря 1920 года начался пересмотр дела по обвинению в убийстве отца и сына Фрэнка и Орландо Джордано. Жена Чарльза Кортимильи, заболев оспой, бросилась сначала в церковь, а потом в полицейский участок и призналась в том, что оклеветала своих соседей. К счастью, смертный приговор еще не был приведен в исполнение, и их оправдали.
Дровосек между тем уже открыто издевался над жителями города и полицией, разослав в газеты послание под названием «Из ада» (это название он взял у Джека-потрошителя, рассылавшего в свое время в газеты аналогичные письма). Маньяк писал, что может убить тысячи граждан, а его никогда и никто не сможет поймать. К людям он обращался издевательски: «Уважаемые смертные!» В том же письме Дровосек предупреждал, что в ночь на 19 марта он приедет в Новый Орлеан, чтобы снова убивать. Но он пощадит всякого, кто будет играть и слушать его любимый джаз. «Кто не будет играть джаз во вторник вечером, познакомится с моим топором!» — предупреждал серийный убийца. В ту ночь все бары, кафе и рестораны были забиты посетителями до отказа — там играли джаз! Джаз играли и на улицах, и в частных домах — слушали пластинки на всю громкость. И ночь прошла без жертв.
Посмотрим, кто кого убьет!
Но в конце лета начался новый кровавый кошмар. 10 августа было совершено ночное нападение на бакалейщика Стива Бока. Тот чудом остался жив, хотя и получил серьезные ранения. 3 сентября — нападение на 19-летнюю Сару Лауманн. В дом Сары убийца проник не через дверь, а через окно. На рассвете 27 октября жена бакалейщика Майка Пепитоуна проснулась от шума в комнате мужа. Женщина бросилась туда и буквально столкнулась в дверях с незнакомым мужчиной, который тут же убежал. А ее муж лежал в кровати весь в крови, на полу валялся топор.
Полиция опять искала подозреваемых среди родственников и друзей жертв, а в городе уже ходила легенда о «демоне из ада» (так называл себя маньяк в своем письме в газету), которому помогает сам дьявол. Правда, не все поддались страху и панике. Были смельчаки, которые писали ответные письма убийце в газеты и приглашали к себе, мол, посмотрим, кто кого убьет! Кто-то издевательски просил не выламывать дверь, мол, мы оставим для вас открытыми окна. Но все это было от отчаяния и страха.
Время шло, газетчики подогревали интерес к Дровосеку новыми публикациями, полиция была беспомощна. Ходили слухи, что на самом деле никакого Дровосека-убийцы нет — просто в то время в Новом Орлеане многие увлекались африканским культом вуду, и убийства могли носить ритуальный характер. Говорили, что маньяка уже нет в живых: вдова бакалейщика Пепитоуна застрелила Дровосека прямо на улице спустя месяц после убийства мужа. Действительно, вдова заявила, что она опознала убийцу мужа, ведь она с ним столкнулась в дверях. А огонь по убийце открыла, испугавшись, что он может скрыться.
Правда, полиция, проверив биографию убитого Джозефа Мэмфри, не нашла доказательств причастности того к серийным убийствам. Хотя Мэмфри был матерым уголовником, к тому же сразу после его гибели убийства в Новом Орлеане неожиданно прекратились. Про маньяка Дровосека больше ничего не напоминало. И Новый Орлеан смог зажить прежней жизнью, лишь иногда вспоминая о кошмаре прошлых лет.
Источник – «Криминальные авторитеты и воры в законе» (mzk1.ru)