На заводе по производству арматур в немецком городе Шлос-Хольте-Штукенброк погибло два десятка сотрудников.
У 26-летнего Ника внезапно диагностировали отравление тяжелыми металлами, а именно: ртутью, с которой на заводе не работают. Уже два года Ник лежит в коме, мучается от тяжелых судорог. Его глаза открыты, но бездушны. Затем у другого коллеги, Удо, внезапно отказали почки. Теперь он три раза в неделю вынужден проходить процедуру диализа. Затем проблемы с почками были обнаружены у 27-летнего Симона. На заводе стали вспоминать, что было еще много, необычно много сотрудников, которые умерли за последние годы. От рака, инсульта, инфарктов.
В марте 2018, спустя год после первых симптомов, Симон заметил коричневый порошок на одном из бутербродов, но предположил, что это была грязь из рюкзака. Когда он заметил порошок во второй раз, его следы он обнаружил и на внутренней стороне контейнера. Когда через пару недель на его бутерброде, между салатных листьев, появился белый порошок, Симон пошел в полицию. В результате на заводе была установлена камера, а Клаус затем арестован.
Спустя год после того, как Симон попал в больницу из-за почек, на записи, сделанной установленной в одном из помещений камерой, руководство предприятия увидело Клауса, пожилого коллегу, который работал в Ari почти 40 лет. На записи было видно, как Клаус достает из сумки Симона контейнер для пищи, берет бутерброд, посыпает его беловатым порошком и кладет обратно.
Когда полицейские проводили обыск в доме Клауса, то в подвале обнаружили настоящую лабораторию ядов с большим арсеналом высокотоксичных веществ, в том числе ртути, свинца и кадмия. И 15 ноября 2018 года против 57-летнего Клауса начался судебный процесс. Его обвиняют в попытке вероломного и особенно жестокого убийства. Согласно обвинению следователей, в период с 2015 по 2018 год Клаус посыпал бутерброды сотрудников Ari «различными субстанциями». Как сообщает прокуратура, делал он это для того, чтобы наблюдать, как его коллег постепенно покидают физические силы. Быть свидетелем того, как на его глазах они «испытывают боли и мучения».
На чистую воду Клауса вывели благодаря случайности. Первые подозрения возникли у Симона. Летом 2016 года ему показалась мутной вода в его бутылке, однако тогда Симон и его коллега Удо решили, что это следы кофе с молоком, который они пили в перерыве. К тому же у воды был сладковатый привкус. В марте 2017 года у Симона начались боли в животе, показатели функции почек оказались завышенными. К тому же в его организме обнаружили две опухоли. В октябре его состояние ухудшилось, у него начался не поддающийся контролю тремор. По мнению врачей, все было похоже на отравление.
По словам коллег, отравитель был молчаливым. Работники Ari говорят, что они о нем почти ничего не знали. Разве только, что он каждое утро ездил на работу на велосипеде — 30 километров каждый день, на протяжении 38 лет. Не говоря ни слова, он подходил к станку, всегда с опущенной головой. Если кто-то с ним здоровался, он никогда не отвечал. Иногда он был в наушниках. Казался отрешенным от мира. Когда коллеги сидели вместе за маленьким обеденным столом, Клаус оставался у станка. Наблюдал, как они едят свои бутерброды. Он производил впечатление озлобленного человека. Был замкнутым.
По воспоминаниям его одноклассников, Клаус жил с родителями в муниципальной квартире. Он был чувствительным. Любил музыку. На уроках немецкого языка он всегда «писал, как взрослый, остроумно, с крепкой игрой слов», вспоминает один из одноклассников. Друг Клауса считает, что тот был необычайно сообразительным: например, однажды смастерил телескоп из обычного оконного стекла.
Своих детей, которым сегодня 11 лет и три года, Клаус, по словам его товарища, всегда очень любил. И, вопреки мнению коллег, он якобы никогда не был озлобленным и тем более агрессивным. Однако на заводе не раз случались ситуации, когда Клаус выходил из себя. Он впадал в ярость, когда материалы складывали у его рабочего места не под правильным углом, а однажды накричал на молодую коллегу, которая попросила его о помощи. Сейчас Клаус находится под стражей и по-прежнему молчит, он не разговаривает даже со своим адвокатом.
Барбара Опитц, Stern (перевод «Инопресса» )