Когда Александр Волков еще подростком исполнил главную роль в сериале "Веревка из песка", то решил, что ему надо отправляться в Голливуд, чтобы сниматься там же, где снимается его кумир — Жан Клод Ван Дамм. Для этого он стал серьезно учить английский язык, занимался спортом, даже научился садиться на шпагат… И хотя до Голливуда Александр так и не добрался, зато получил признание в родной стране, его охотно снимают режиссеры в фильмах и сериалах. Особенно популярными стали сериалы с его участием "Обручальное кольцо" и "Возвращение Мухтара" — в последнем актер сыграл роль оперативника Максима Жарова.
«Хотел сыграть Гамлета и после этого умереть»
— Александр, почему же все-таки вы не уехали в Голливуд?
— Потому что мне вовремя подсказали, что сначала надо суметь сделать себе имя в России. Я попробовал, и, по-моему, у меня получилось. Я понял, чего хочу по-настоящему, на подготовительных курсах во ВГИКе. К вступительным экзаменам меня готовила жена знаменитого актера Бориса Чиркова Людмила Юрьевна — потрясающий педагог и умнейший человек. Я запомнил одну фразу, которую она мне как-то сказала: "Саша, сейчас ты ничего не умеешь, но у тебя есть самое главное — право выходить на сцену. Пожалуйста, сохрани это право на всю жизнь". Тогда я сразу и навсегда влюбился в театр и о Голливуде больше не вспоминал: все, что там происходит, оказалось не очень близко моей природе. Мне страшно захотелось работать в театре, причем непременно сыграть Гамлета и после этого умереть. Такой вот был у меня бзик.
— Родителей этот бзик не беспокоил?
— Еще как беспокоил. Отец пугался, когда я начинал читать что-то из "Гамлета", потому что я просто орал во все горло, мама тоже меня не понимала, но терпела, говорила: мальчик, мол, перебесится и забудет об этом.
— А вы не забыли?
— Нет. И отправился во ВГИК. Когда меня попросили что-нибудь спеть, я завел "Пора-пора-порадуемся…" из "Трех мушкетеров". Попутно изображая скрип седла. Причем тоже не пел, а кричал и, по-моему, не попал ни в одну ноту. Члены приемной комиссии едва не попадали со стульев от смеха. Но, как ни странно, я стал студентом, моим мастером был Георгий Тараторкин.
— Трудно было учиться во ВГИКе?
— У нас был очень сильный курс: Неля Уварова, Володя Вдовиченков, Дима Бурханкин, Антон Эльдаров… Все эти ребята были подготовленными. Мне же, чтобы дотянуться до их уровня, приходилось много заниматься, читать. Я жил в подмосковных Снегирях, так что вставал каждый день в шесть часов, чтобы в семь успеть на электричку. Помню, как-то проспал. Вышел из метро, а на улице так ярко светило солнце… Я же его до этого редко видел: уезжал из дома еще затемно и возвращался из института поздно вечером.
— Когда же вы успевали учиться каскадерскому делу?
— Вы и это знаете? В Москве был такой кружок, в котором молодые ребята учились выполнять различные трюки. За учебу надо было платить, но мне все это было очень интересно.
— Где вы успели поработать в качестве каскадера?
— В фильме "Веревка из песка" по сценарию должна была быть драка, где моего героя избивали. Видимо, я был еще не в лучшей форме, потому что умудрился получить сотрясение мозга, неудачно упав головой на какой-то корень. Пришлось из-за этого даже приостановить съемки. В "Тайном знаке" все прошло нормально. А вот в "Моей Пречистенке" хотел сам прыгнуть со второго этажа, но мне этого сделать не разрешили, как и не позволили войти в горящий дом, чтобы спасти невесту своего героя. После этого с каскадерством завязал.
— Кого сыграли в "Тайном знаке"?
— Бандита, охранника. Помогло то, что я занимался кикбоксингом, делал шпагат, все это мне пригодилось, вот и получил роль с двумя съемочными днями.
Взял себе щенка "Мухтара"
— Снимаетесь вы очень много, но все-таки зрители запомнили вас в первую очередь по роли Максима Жарова из сериала "Возвращение Мухтара". Вы очень убедительно сыграли оперативника. Как вы стали Жаровым?
— Не могу сказать, я нашел эту роль или она нашла меня, но я лично встретил там настоящего друга — собаку Вакса фон Вайсрусланд Киршенталь. Кстати, я один из немногих, кто может полностью выговорить его имя. На площадке все звали его Вася. Мы подружились с ним и его хозяином профессиональным кинологом Лешей Замынским. У меня до этого собаки никогда не было, а тут овчарка, десятилетний пес, серьезный, в полном смысле заслуженный, который не раз становился чемпионом мира и которого надо было кормить, выгуливать, гладить.
Сначала меня слегка потряхивало, но через каких-то два года съемок я для Васи стал "своим парнем". Меня не раз спрашивали: "Не боишься, что он тебя переиграет?" А я только хотел дотянуться до него. Мы даже с ним "породнились": я взял к себе Роя, сына Васи. В одной из серий "Корреспондент" журналистка приходит ко мне со своим молодым псом Питоном. Так это мой Рой. Еще у нас была замечательная команда — Александр Михайлович Воеводин, Алла Ковнир, Наташа Юнникова, Леша Моисеев, Витя Низовой… Кстати, с Витей мы теперь вместе играем в Малом театре.
— Как вы сами относитесь к своему герою Максиму Жарову?
— Когда я пришел в этот сериал, то решил, что буду играть молодого Глеба Жеглова. С его характером, внутренней болью, какой-то сермяжностью. Но выяснилось, что на Жеглова мой Жаров не тянет. Мой герой стал казаться мне каким-то слишком уж приглаженным, мягко говоря, не очень умным. Да и о других персонажах можно сказать то же самое. Спасала собака, а мне не хотелось быть просто при ней, хотелось самому участвовать в процессе. И через два года я ушел из сериала.
— Неужели нисколько не скучаете?
— Очень скучаю по актерской команде, но о том, что покинул сериал, не жалею. Последней каплей было то, что сменили собаку, исполнявшую роль Мухтара. Я не захотел предавать своего друга и тоже ушел.
«Можно было сделать лучше»
— Прежде чем согласиться на съемки, вы смотрите, что за режиссер вас позвал?
— Смотрю, но не могу сказать, что это как-то кардинально влияет на мое решение. Больше смотрю на драматургию, что за роль, есть ли что мне играть как актеру.
— Не отказываетесь от долгоиграющих сериалов?
— Сейчас, например, снимаюсь в 190-серийном сериале "Любовь и разлука". Моего героя зовут Вадим. Закончил съемки в фильме "Беспокойный участок", где у меня роль милиционера Наумова, который служит в следственном комитете.
— Когда вы видите себя на экране, какие возникают ощущения?
— Когда смотрел на своего князя Репнина в "Моей Пречистенке", то понял, что роль можно было сделать лучше. Мне, видимо, все-таки не хватило тогда опыта, мужества, времени. И еще, по-моему, я не слишком убедительно сыграл любовь.
— Да вы просто наговариваете на себя, ведь этот сериал, снятый Борисом Токаревым и Людмилой Гладунко, был признан лучшим игровым сериалом на VII Евразийском телефоруме.
— Понимаете, мой герой — князь, аристократ, белая кость. Соответственно, должны быть выправка и осанка. Я же при росте 187 сантиметров сутулюсь. Чтобы поддерживать спину, я купил специальный корсет на липучках. Через грудь проходила резинка, которая при каждом неверном движении сильно врезалась в тело. Костюмы тоже были неудобные — их же сначала шили на другого актера. И только гвардейский костюм с погонами помогал вжиться в образ. После революции мой герой ходил в кепочке и телогрейке, но все равно при этом помнил, что принадлежит к высшему обществу, а его крестный — сам царь Александр Николаевич. А это очень сложно. Особенно трудно пришлось в последний съемочный день, который я едва не сорвал. По сюжету хоронили мать моего героя. И я как вошел в кадр, так сразу разрыдался. И меня долго не могли остановить. Потом мне все-таки помогли собраться и сыграть сцену. Я был тогда еще совсем молодой, неопытный, не умел переключаться. Ведь это все-таки игра, а не настоящая жизнь.
— Вы как-то уж больно критично относитесь к себе.
— Почему же? Просто вижу, какую оценку заслуживаю за ту или другую роль.
— А кого бы очень хотели сыграть?
— Очень? Владимира Владимировича Маяковского. Это мой любимый поэт. По-моему, его еще не раскрыли до конца. Еще хотел бы сняться в хорошей комедии.
— Вы играли в Театре имени Гоголя.
— Прослужил там пять лет. Меня пригласили сразу на главную роль в один из спектаклей. Долгое время играл Фрола Скобеева и потом понял, что больше уже не хочется выходить на сцену в этой роли. И ушел в никуда.
— Но вы же стали играть в Малом театре, а попасть туда нелегко.
— Очень сложно. Витя Низовой познакомил меня с Юрием Мефодьевичем Соломиным, он со мной побеседовал и принял. Сразу же случился ввод на роль короля Франциска в спектакле "Тайны мадридского двора". Я очень не люблю вводы, но эта роль для меня стала подарком. Выпустили также спектакль "Школа налогоплательщиков, или Как обмануть государство".
Позвал замуж и… расплакался
— Вам когда-нибудь пригодились навыки, которые вы получили во время съемок?
— Был один случай, когда в кафе мужчина неожиданно упал, у него изо рта пошла пена. Я вспомнил, чему меня учили настоящие врачи в "Обручальном кольце", где у меня роль хирурга, и применил это на практике. Мужчина вскоре ожил и… убежал.
— Неужели даже спасибо не сказал?
— Какое там! Видимо, ему было от чего убегать.
— Вы себя считаете счастливым человеком?
— Я счастливый человек, но очень боюсь потерять свое счастье, хочу его удержать. У меня трое детей, хочу их вырастить счастливыми людьми.
— Вы ведь предложение своей будущей жене сделали как-то необычно.
— Я же неисправимый романтик. Я тогда надел белые джинсы, пиджак, красный галстук, купил золотое кольцо и спрятал за пазухой розу. Встретились в метро и поехали на Воробьевы горы. Там залезли в какие-то сугробы, я поставил Тайку под развесистый дуб, сам скинул плащ, достал розу, встал на колени прямо в снег и начал что-то говорить, но сразу же… расплакался. Протянул кольцо, мы поцеловались, она тоже расплакалась, но произнесла заветное: "Да".
— Скажите, может быть, актеры знают какой-нибудь рецепт молодости? Вы же стареете гораздо медленнее.
— Я вам скажу так. Все должно быть тебе в удовольствие: книги, алкоголь, курение, спорт, любовь, кино, театр… Очень сложно найти здесь некую гармонию, но если нашел, значит, тебе повезло.
— Саша, давно хотелось узнать, тяжело ли играть любовь?
— Не знаю, тяжело ли это, но всегда надо играть так, чтобы зритель поверил. Я признавался в любви на экране много раз, но все-таки считаю, что еще не сыграл так, как хотелось бы.
Леонид Гуревич,
«Московская правда»
