Петра Мамонова – человека с клочковатой бородой и отнюдь не голливудской улыбкой – сегодня называют «глотком свежего воздуха» в российском кино. Однако десять лет назад его имя знали лишь поклонники его рок-группы «Звуки Му».
«Переводчик со шведского»
Петр Николаевич Мамонов родился 14 апреля 1951 года в Москве. Рос на Большом Каретном и, говорят, жил по соседству с прославившим этот переулок Высоцким, которому и подражал, как мог. Нормальное уличное воспитание — с гитарой, сигаретами, выпивкой и драками. О последних до сих пор напоминает страшный шрам на груди русского рокера — след от удара заточенным напильником. По легенде, Петр с напильником в груди несколько сотен метров гнался за нападавшим и только после того, как отдубасил обидчика до полусмерти, сам потерял сознание.
Артистизм Пети Мамонова в детстве проявился в довольно причудливой форме: из двух школ его выгнали за то, что он «устраивал цирк». В его анкетной графе «образование» написано «незаконченное высшее», что не мешает Мамонову владеть несколькими иностранными языками. Когда на одном из «Музыкальных рингов» возмущенная слушательница прокричала: «Лучше занялись бы своим образованием, получили нормальную профессию!» — Петр изобразил застенчивость и объявил, что у него вообще-то есть профессия — переводчик со шведского. Хотя на самом деле его трудовая биография складывалась «традиционно» для советского рок-музыканта.
Мамонов работал истопником в бойлерной, лифтером, банщиком, обработчиком писем в журнале «Пионер» и даже подсобным рабочим в магазине. Потому и тексты хитов «Звуков Му» — это совсем не монолог одного лирического героя на одном рабочем посту, но целая коллекция всевозможных масок: «Я работаю на стройке, я ношу кирпичи», «теперь я не пью, теперь я лифтер».
В 1981 году Мамонов начинает сочинять и вскоре показывает свои вещи Артему Троицкому, у которого еще безымянный проект вызывает горячее одобрение. Реальность группа обретает двумя годами позже, когда бас-гитаристом и менеджером ансамбля становится бывший школьный товарищ Мамонова Александр Липницкий, человек в музыкальных кругах известный и многим группам покровительствовавший. Его квартира на Каретном и дача на Николиной горе становятся для «Звуков Му» студией, местом для постоянных репетиций. Особенностью мамоновского ансамбля было то, что почти все музыканты, в нем участвовавшие, играть толком не умели — разве что клавишник Павел Хотин считался профессионалом. Группа играла невероятный по советским меркам панк-рок, концертную мощь которому придавала прежде всего сценическая экспрессия Мамонова, к ужасу зрителей изображавшего умопомешательство вперемежку с эпилептическими припадками. К концу 80-х таланты артиста получат временное применение в кинематографе — в 1987 году он сыграет параноидального мафиозо в «Игле» Рашида Нугманова, чуть позже — легкомысленного саксофониста в «Такси-блюзе» Павла Лунгина.
«Жену надо любить как человека»
С началом перестройки группу пускают сначала на «Музыкальный ринг», потом на гастроли по стране, а в 1988 году происходит самое интересное — «Звуками Му» заинтересовался Брайан Ино, продюсер №1 в мире западного рока. Ино вывез Мамонова с группой в Англию, где и была записана пластинка «Му», выпущенная в 1989 году. Вопреки желанию Брайана, надеявшегося передать на диске всю необузданную дикость русских безумцев, Мамонов настоял на том, чтобы звук на альбоме был гладким и «диетическим». Тем не менее «Звуки Му» гастролировали по Англии и Америке.
«Все, что у меня вышло хорошего, вышло случайно. Все, что задумывалось, — хуже, — говорил тогда Мамонов. — Когда я сидел и на гитаре бренчал в тридцать один год — разве я думал, что с этим в Англию поеду? Никогда. Потому и поехал». Однако спустя время музыкант вернулся назад и поселился в обычной российской деревне. «Почему я так поступил? Потому что слаб, — делится Мамонов. — Это определенного рода чувство самосохранения. Привел меня туда Господь. Я ничего не делал, никаких усилий, никаких задумок у меня не было, мне просто далось это, и я там стал жить. На самом деле, как древние говорили, состояние нашей души не должно зависеть от вида, который открывается из окна».
Жена Петра Ольга долгое время занималась организацией его сольных выступлений. Сам Мамонов говорит о своей семейной жизни так: «Жену надо любить, но не как свою игрушку, а как человека. Это приходит с годами – понять нужно. До меня уже дошло. Хочется любить не только тело, но и душу. Да, бывает, ссоримся с Олей. Ухожу на свою половину, думаю: ах ты!.. А потом успокаиваюсь, понимаю, не в жене дело. Иногда три дня нужно, чтобы остыть. После ругаю себя: какой же ты козел, сколько времени на злобу убил!»
«Про рок-музыкантов разное говорят, что ветрены, семью не берегут, а Петя всегда после концерта домой шел, — рассказывает Ольга. — Я иногда даже думала: “Что же так скучно-то мы живем?” По молодости хотелось страсти, эмоций. А нет! После концерта у него была только одна мысль – домой, домой. Там его ждали двое детей и домашние хлопоты. Когда денег не было, крутились, как могли, иногда туго приходилось. Как стал он в кино сниматься, конечно, жить полегче стало. А вообще соблазнов на него много обрушилось, когда открылся “железный занавес”! Всех тогда манила заграница, думали, что там они заработают богатство неслыханное. Среди наших друзей много тех, которые позарились на деньги, а потом пожалели об этом. Я была согласна куда угодно увезти Петра Николаевича – в Америку, в Германию или во Францию, но ему дома было милее всего».
На краю скалы
Мамонов снялся в нескольких художественных фильмах, сочинил и сыграл несколько спектаклей: «Лысый брюнет», «Полковнику никто не пишет», «Есть ли жизнь на Марсе?» Потрясенная театральная общественность как-то даже присудила ему «Золотую маску» за лучшую актерскую работу в России. А потом Павел Лунгин пригласил его сыграть в своей картине «Остров».
«Мы снимали этот фильм на Белом море, — рассказывает Мамонов. — Подружились очень сильно с Виктором Сухоруковым. Я играл старичка, который нагрешил в юности, а теперь попал к монахам и грехи замаливает. Играл как бы святого человека. К батюшке своему пошел в деревне: говорю, мол, так и так, роль старца предложили, а вы мою жизнь знаете. Он говорит: “Не сомневайтесь, это ваша работа. Идите и работайте”. Он с меня все снял сразу, а у меня уже голова заплелась восьмеркой, что я недостоин. Такие мне там актеры встретились, такие люди: Сухоруков, Дюжев. И так мне было стыдно, что я до съемок понавешал на этих людей ярлыки, основываясь на том, что видел по “ящику”. Ведь часто смотришь телевизор на диване и думаешь: ты весь альтернативный, а они все козлы».
Фильм «Остров» стал настоящим событием в российском кинематографе. При этом именно игра Мамонова подтолкнула режиссера Павла Лунгина взяться за новый проект – картину «Царь», где Петру Николаевичу досталась роль Ивана Грозного. Съемки проходили нелегко. «У меня с режиссером постоянно были кровавые споры, — вспоминает Мамонов. — Помните, раньше была такая присказка “с ним бы я в разведку пошел”? Вот с Лунгиным я бы в разведку не пошел. А если бы пошел, то подготовился бы как следует. Знаете, как мы это делаем – “точим ножи”, готовим амуницию и все остальное. Я, например, в “Царе” не хотел столько ужасов и крови. Хотя они, может, и взаправду были при Иване Грозном».
Недавно артист сыграл в новом фильме Сергея Лобана «Шапито-шоу». Режиссер рассказывает: «Поначалу его герой понравился Мамонову тем, что он, по словам самого артиста, простенький мужичок. От земли. Глуповатый и даже дурацкий. Все у костра сидел с сыном, Высоцкого пел. Потом мы переделали сценарий, усложнили его. Понапридумывали новых историй и решили, что нам интереснее Мамонов такой, какой практически он в жизни. Артист, такое впечатление, даже не прочел до конца новую версию. И уж точно – не читал все остальные истории, которые его не касались. Потому что когда посмотрел фильм – очень удивился, что там есть гомосексуалист. “А про это в кино показывать нельзя!” Своей историей Мамонов в конце концов остался доволен, хотя “усовершенствованного” героя поначалу опасался. Ему казалось, что это неприятный тип, а неприятных людей великому актеру показывать на экране не хочется. Поэтому он долго боролся и с нами, и с собой, чтобы понять, каким должен стать персонаж».
Съемки проходили в Крыму в окружении толпы зевак. «Мамонов плохо относился и к тому, что его узнают, и к тому, что не узнают, — говорит Лобан. — С одной стороны, хотел быть неприметным: такой стиль старикашки, скромно одетого – мол, он не он. Но если видел, что народ на него не реагирует, подходил с недоумением: “Вы что, не видели фильм “Царь”? А “Остров”? И когда слышал “да что-то не припоминаю” – разъярялся: “Как?!” Мамонов ведь у нас работал сразу после “Царя”, где к нему относились как к суперзвезде. Во-первых, гонорар был девятьсот тысяч долларов. Актер не хотел сниматься, потому что ему не нравился Иван Грозный как личность, и заломил такую сумму в уверенности, что ее не дадут. А ее дали!
орал в мегафон: “Прыгаю!” Нам по сценарию была нужна большая толпа зевак – и мы, чтобы не платить массовке, потому что это очень дорого, снимали обычных людей, отдыхавших на пляже. Они сгрудились и с любопытством смотрели на нашего героя: с той культовой скалы прыгать запрещено. Потому что те, которые прыгали, не выплывали. И вот на следующий день Мамонова стали узнавать как человека, который намеревался сигануть с этой скалы. Дескать, сумасшедший. Самоубийца».
«Рок-жанр – это прежде всего предельная искренность»
Сергей Лобан значится режиссером еще одного проекта, в котором участвовал Мамонов – фильм называется «Мамон-Лобан». Но на самом деле эту ленту сам Петр Николаевич сделал о себе, а Сергей Лобан лишь внес некоторые идеи, помогал при монтаже. Главный и единственный персонаж фильма — Мамонов, появляющийся попеременно на трех разных пространственных фонах и обращающийся к зрителю в своей неповторимой задушевной манере. Это, пожалуй, первая лента, целиком основанная на свободном монологе Мамонова, что похож и на проповедь, и на исповедь.
«Я стараюсь по-честному людям говорить о том, чем я живу, — говорит артист. — Вообще, я ведь с давних лет занят рок-музыкой, а рок-жанр – это прежде всего предельная искренность. Кто был искренен, тот в нем преуспел: Моррисон, Джими Хендрикс, Джеймс Браун. Ну, еще они, конечно, обладали талантом, и воля Божья на все это была. Я никогда не думаю, что вот сейчас я выйду к людям исповедоваться, а сейчас – проповедовать. Я – Петр Николаевич из третьего подъезда, ваш сосед. Говорю о том, что пережил. Обращаюсь к вам не с башни, а из болота. Сижу по шею в болоте и говорю: “Ребята, вон туда не надо”. Проповедь это или исповедь – какое мне дело?»
Он говорит в фильме серьезные вещи, но люди смеются. И Мамонов уверен: так и должно быть. «Все же видят, что это прикол, что я вызываю огонь на себя. В цирке самый уважаемый человек – клоун. Юрий Владимирович Никулин, мой любимейший артист, царствие ему небесное, выходил на арену, и начиналось – Миша, Юра, бревно, хи-хи-хи. А ведь он делал серьезнейшие вещи, он работал с настроением людей – что может быть серьезнее? Люди смеются, потому что я клоун. Шут. А шут при дворе часто говорил королю какие-то серьезные вещи, проговаривал их сквозь поток бреда. Вот и фильм наш такой – он клоунский. Если я у кого-то вызываю смех, но только не завистливый, не желчный, а радостный, то это очень хорошо. Это значит, что я достиг своей цели».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам «Итоги», «Взгляд», «Сегодня», «Собеседник», «Берег»