Известный режиссер закончил съемки сериала «Станица», посвященного кровавым событиям в Кущевской.
От роли юного героя фильма «В моей смерти прошу винить Клаву К.» до сегодняшней роли режиссера телесериала «Станица» Владимир Шевельков прошел интересный, но не прямой путь. Он не раз уходил в тень: после грандиозного гардемаринского успеха побывал и клипмейкером, и арт-директором, и романистом, и даже барменом. И все-таки верх взяло киноискусство: в качестве режиссера Шевельков снял известные картины «Стерва», «Васильевский остров», «На край света», «Любовь под надзором», а как актер в последнее время запомнился зрителям в роли Иконникова из «Оперов» — правоохранителя с чистыми руками и верой в человека. С теми же установками он подошел и к съемкам «Станицы».
— Владимир Алексеевич, «Станица» — это еще одно творение по образу и подобию незабвенного «Бандитского Петербурга»?
— Ни в коем случае! Формально это история расследования массового убийства в станице Кущевской, совершенного бандитской группировкой. На самом деле меня больше волновала не детективная составляющая, а совсем другое: то, что такое могло произойти где угодно. Эта история из того же ряда, как и жуткая история майора Евсюкова. Так что «Станица» — это фильм не про бандитов, а про нашу жизнь, в которой почему-то появляется банда Цапка или тот же Евсюков.
— Слабонервным лучше не смотреть?
— Смотреть. Всем смотреть! Всех прикрутить к диванам и креслам и заставить смотреть фильм, который в том числе про то, как мы врем и живем во лжи. А для нашего народа неправда — это гибель. Или — очередная революция. Если вернуться к слабонервным, заверяю: в сериале никого не режут и не убивают, кровища не хлещет. В кадре бьют только плохих, хороших бьют за кадром.
— То есть романтизации работников ножа и топора не будет?
— Я меньше кого бы то ни было на это способен. В самый разгар эпохи «Бандитского Петербурга» я работал барменом в элитном ресторане — не потому, что жить было не на что, а потому, что хотел увидеть реальную жизнь. А увидел самую гущу жизни бандитской — а кто еще в начале 90-х гулял в ресторанах?! За полгода я на эту публику так насмотрелся, что вылетел оттуда как пробка из бутылки. Для них все люди — мебель. Какая уж там романтика!
— Когда актеру Шевелькову захотелось стать режиссером Шевельковым?
— Практически сразу. После «Клавы К.» меня пригласил Евгений Татарский сниматься в роли Гарри, дурачка-поклонника героини Елены Соловей в фильме «Приключения принца Флоризеля». И там я понял, что смогу быть режиссером, потому что способен придумать оправдание образа не для одного себя, а для целой массы людей, понял, что могу конструировать, монтировать и мотивировать.
— Это в восемнадцать-то лет?!
— А я на этих съемках был в полном дурмане от общения с Олегом Далем, Михаилом Пуговкиным, Еленой Соловей, Игорем Дмитриевым, Любовью Полищук — да со всеми. Помню, я немного заболел, и все меня лечили, носили апельсины, бананы…
— Не звездная ли была болезнь?
— Нет, от нее меня в то же время вылечил Сергей Филиппов. Мы с ним озвучивали какую-то мелочь, даже названия не помню, и я все время опаздывал в студию, хотя павильон «Принца» был тут же, на «Ленфильме». Прибегал, гордо докладывал: «Меня задержал Татарский!» А он мне отвечал: «Да хоть сам Монгольский! Взялся — работай!»
— Великие актеры тогда не «величались»?
— Удивительно простые люди! Больше всего я подружился с Михаилом Пуговкиным. Мы гуляли по Невскому, по набережным. Я рассказывал ему про Ленинград. Он восхищался. А в ответ травил свои знаменитые байки. С Олегом Далем хорошо общались уже после «Принца Флоризеля». Он стал педагогом по актерскому мастерству во ВГИКе, когда я там уже учился. Он знал во всем институте только меня, и я стал его «гидом»…
— Вам бы не романы, а мемуары писать!
— Во-первых, еще рано. Во-вторых, деньги надо зарабатывать…
— Ой, неужели вы живете от и до — от зарплаты до зарплаты?
— Я хорошо живу от и до, но все равно — от и до. Да, себя не обижаю. Но и на метро езжу, а иногда — и на троллейбусе. «Гардемаринским чесом» я в свое время не занимался по причине собственной упертости и принципиальности. Все, что зарабатываю как актер и режиссер сегодня, пока не дает мне возможности ради собственного удовольствия на месяц-другой отойти от дел и писать мемуары.
— Владимир Алексеевич, вы участвуете в огромном количестве благотворительных акций, занимаетесь с юными коллективами, выступаете в детских домах. Какой из проектов для вас самый важный?
— Все важные, все. Мы, люди, можем что-то сделать друг для друга. И делаем. Но это не означает, что мы можем сделать все. Жду все большей и большей социальной ответственности и социальной ориентированности нашего правительства.
— Какой фильм — впереди?
— «О чем молчат французы». Такое безбашенное, позитивное, эмоциональное кино на фоне Петербурга. К тому же мистическое, как наш город.
— Через пару недель вы примете участие в футбольном матче в Ялте между участниками телекинофорума «Вместе» и сборной Верховной Рады Крыма. Успеваете ли тренироваться?
— Именно сейчас — нет. Монтирую «Станицу». Но я ведь сорок лет подряд тренировался, так что крымских толстяков мы с Сергеем Селиным и Александром Галибиным разгромим!
Людмила Андреева,
«Смена»
