Ни в жизни, ни на сцене Сергей Лемешев не был обделен женским вниманием. О его романах можно написать целые тома.
«Петь в деревне при взрослых детям не полагалось»
Будущий певец родился 10 июля 1902 в селе Старое Князево. По семейной легенде Лемешевых, их фамилия происходила от простонародного названия острого наконечника плуга — лемеха (лемеша). Якобы деду будущего певца Степану Ивановичу посчастливилось найти на барском поле этот самый лемех, с помощью которого он смог обрабатывать поле гораздо эффективнее, чем все остальные батраки. Со временем Степан Иванович, получивший прозвище Лемеш, стал зажиточным крестьянином в родном селе. Родители Сергея, правда, этого богатства не увидели.
Матери Сергея – Акулине Сергеевне, практически в одиночку приходилось воспитывать двух детей, так как отец Яков Степанович почти все время проводил в городе на заработках. Акулина Сергеевна часто исполняла народные песни, выступала в хоре. Сергей с братом Алексеем помогал матери по хозяйству, нанимался молотить хлеб, сторожил лошадей в ночном, ловил рыбу и собирал грибы. Позже он рассказывал: «В лес я любил ходить в одиночку. Только здесь, в обществе тихих приветливых березок, я отваживался петь. Песни давно волновали мою душу, но петь в деревне при взрослых детям не полагалось. Пел я песни главным образом грустные. Меня захватывали в них трогательные слова, рассказывающие об одиночестве, неразделенной любви. И хотя далеко не все из этого мне было понятно, горькое чувство охватывало меня, вероятно под влиянием выразительной красоты печального напева».
Весной 1914 года, окончив четыре класса школы, Сергей отправился со своим дядей в город, чтобы стать сапожником. В большом городе он открыл для себя удивительный мир кино, эстрады и театра, и задумался о том, чтобы самому стать артистом. Сапожное дело хоть и приносило ему поначалу небольшой заработок, но было для юноши занятием скучным и неинтересным, его привлекало искусство. Но вскоре началась Первая мировая война, и он вернулся в деревню.
Однажды Сергей с братом поехали пасти коней. Они развели костер и стали петь песни. Их услышал заведующий школой и бывший владелец усадьбы Николай Александрович Квашнин. Он пригласил братьев Лемешевых к себе домой и познакомил со своей женой Евгенией Николаевной, окончившую когда-то Саратовскую консерваторию. Она определила, что у Алексея голос сильный, настоящий драматический тенор, а у Сергея — хоть и послабее, но зато своеобразнее, лиричнее и обаятельнее. А главное — Сергей, в отличие от Алексея, действительно хотел освоить певческое мастерство. В это время Лемешев выучил первую в своей жизни оперную арию – арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».
Лемешев и сырихи
В 1919 году он явился в рабочий клуб Твери, пройдя 48 верст по морозу, и сказал, что хочет выступить в клубном концерте. Вечером этого дня Сергей выступил на сцене и имел огромный успех. Вот тогда-то он и решил, что будет певцом. Правда друг уговорил его поступить в кавалерийскую школу, но желание петь оказалось сильнее, и в 1921 году Сергей Лемешев поступает в Московскую консерваторию, выдержав огромный конкурс.
Затем он много выступал в Харбине, Свердловске. Когда Сергей Яковлевич пел в Свердловском театре оперы и балета, там ставили оперу «Евгений Онегин», и режиссер предложил весьма оригинальное решение: арию Ленского предлагалось исполнять не в сцене дуэли, а раньше — Ленский как бы сочинял письмо для своей возлюбленной, вооружившись гусиным пером и при свече. Сергей Лемешев подчинился режиссеру, но все — же написал едкое четверостишие:
Устроили Чайковскому погром,
Что было спереди – идет концовкой,
Гусиным Ленский арию поет пером,
Но все-таки доволен постановкой.
В этом же театре произошел и другой забавный случай. Сергей Яковлевич дебютировал в опере «Севильский цирюльник», где он пел Альмавиву, а Пирогов – Базилио. В третьем акте Альмавива должен подойти к Базилио и сунуть ему в руку кошелек со словами: «Вам лечиться не мешало и неделю полежать», но в кармане Лемешева не оказалось кошелька. И тогда, схватив с клавесина какую-то цветную бумажку, сложив ее вчетверо, Сергей Яковлевич сунул этот клочок Пирогову в руку. Тот взял и сказал сквозь зубы: «Что же ты, черт окаянный, графа играешь, а платишь кредитками!» Лемешев с ужасом думал, что же теперь споет Пирогов, но тот нашелся и вместо «Кошелек? Лежать в постели?» спел: «Мне кредитка? Лежать в постели?» Таким образом, все закончилось благополучно.
После выступлений Лемешева в Тбилиси, Пирогов посоветовал ему попробовать себя в Большом театре, что Лемешев и сделал. В 1931 году юноша дебютировал там в операх «Снегурочка» и «Лакме». Двадцать пять лет проработал Сергей Яковлевич на сцене Большого театра и 50 лет в искусстве, он спел за это время арии герцога в «Риголетто», Альфреда в «Травиате», Ромео в «Ромео и Джульетте», Рудольфа в «Богеме», Левко в «Майской ночи», Берендея в «Снегурочке», Альмавиву в «Севильском цирюльнике», князя в «Князе Игоре» — всего более 30 арий. И все-таки самой любимой для него оставалась ария Ленского в «Евгении Онегине».
Поклонницы Лемешева составляли целую армию, беззаветно преданную своему кумиру. «Они буквально теряли разум! – говорила дочь артиста Мария. — Когда в Большом пел кто-то из тех, кого они считали конкурентом папы, эти женщины срывали спектакли, свистя и мяукая. А мою маму, оперную певицу Ирину Масленникову, они чуть не убили прямо на сцене, сбросив на нее с верхнего яруса два мешка медяков».
Поклонниц Лемешева называли сырихами. Неподалеку от дома певца на Тверской располагался магазин «Сыр», куда девушки, карауля своего кумира в ненастные дни, забегали погреться и где обменивались последними новостями и сплетнями о предмете своего поклонения. Можно понять, почему в семье певца относились к сырихам настороженно. Однажды Сергей Лемешев разговорился с врачом психиатрической клиники, и тот признался: для девушек, помешавшихся на Лемешеве, впору открывать специальное отделение. Доктор дал и квалифицированное объяснение массовому психозу молодых женщин: у тенора был особенный тембр голоса, воздействовавший на прекрасный пол, подобно гипнозу.
Самого Лемешева, по воспоминаниям дочери, сырихи доводили до истерики. Стоило ему выйти из дома, и они тут же начинали идти за ним по пятам, торжественно неся патефон, из которого раздавалась одна из его знаменитых арий. Поклонницы Лемешева считались самыми агрессивными, не уступали им разве что девушки, сходившие с ума по Ивану Козловскому. К слову, театральная Москва с удовольствием рассказывала истории о непримиримом противостоянии поклонниц «лемешисток» и «козловисток». Поговаривали, что среди почитательниц Козловского были не слишком привлекательные барышни, а вот в Лемешева были влюблены поголовно красавицы.
Страстные романы
Большинство любителей его творчества повторяет, что певец был «обречен на женскую любовь». Это чистая правда — увлекался Лемешев часто, искренне и неистово. У него было пять официальных браков. Он впервые женился, будучи студентом Московской консерватории. Отцом его избранницы Натальи был преподаватель в консерватории профессор Иван Николаевич Соколов. Но брак продлился недолго. «Дорогая мамочка! Я встретил очень милую, хорошую во всех отношениях женщину, безумно ее полюбил и сегодня на ней женился. Чувствую себя таким счастливым, каким никогда не был», — написал Сергей матери, имея в виду вовсе не Наташу, а Алису Багрин-Каменскую, с которой познакомился в доме тестя.
Алиса носила траур по мужу, морскому офицеру, погибшим в 1918 году. Ей было 32 года, Сергею – 27 лет, причем он выглядел младше, а она — старше своих лет. Считалось, что свои безупречные манеры, высокую культуру и тонкий вкус Сергей Яковлевич перенял именно у своей второй жены. Алиса долгое время несла бремя общения с «лемешистками». С некоторыми из поклонниц Сергея Лемешева она была по-настоящему дружна, к некоторым втайне ревновала — ведь повод он давал постоянно. Закончилось тем, что после 11 лет супружества Алиса ушла от Лемешева.
Артист был страстно влюблен в актрису МХАТа Нору Полонскую, но их роман просуществовал недолго: на очередное свидание Нора пришла не одна, а с подругой Любочкой Варзер, которая, как оказалось, была горячей поклонницей Лемешева. Певец мгновенно вспыхнул новой страстью. Кстати, именно роман с Любочкой Варзер стал причиной ухода Алисы. Так Люба стала третьей официальной женой Сергея Яковлевича, но и ее со временем постигла участь предшественниц: однажды она уехала ненадолго, а, вернувшись, застала Лемешева влюбленным в молодую солистку Большого театра Ирину Масленникову.
«Я давно ищу такую женщину, как вы!»
Впервые Лемешев услышал Масленникову в 1943 году в «Риголетто» и, как признавался сам, заслушался ее пением. Вплоть до 1950 года Ирина Ивановна была постоянной партнершей Лемешева почти во всех постановках. «Петь с ней было очень удобно. Мы подходили друг другу по лирическому звучанию голосов и по внешним данным. Это был подлинный ансамбль, который принес мне много творческой радости», — рассказывал Лемешев.
В 1950 году они расстались. Последней женой Сергея Лемешева стала солистка Малого театра Вера Николаевна Кудрявцева. Они познакомились в 1948 году в Малом оперном театре, куда Лемешев приезжал петь по разовому контракту. Ему было сорок шесть, ей — тридцать семь. Лемешев просил ставить для себя в кулисах стул, и всегда слушал, как она поет. «Зная, как легко покорялись женские сердца Лемешеву, я не давала повода быть сейчас же завоеванной им. И он оценил это в моей натуре», — говорила через много лет Вера Николаевна. Впрочем, долго сопротивляться Сергею Лемешеву было делом невозможным. Однажды он взял ее за руку: «Неужели вы не понимаете, что я приезжаю петь сюда ради вас? Я давно ищу такую женщину, как вы!» Вскоре Вера Николаевна, оставив мужа и сына, ушла к Лемешеву.
Он снова начинал жизнь с белого листа. Снова поклонницы Сергея Яковлевича нашли в его жене союзницу и добрую подругу. Одна из самых преданных и давних «лемешисток» — Елена Георгиевна Невежина (у Лемешевых ее прозвали Люлюка) — дружила по очереди с четырьмя женами Сергея Яковлевича, не застав лишь первую супругу. К старости Лемешев стал относиться к своим поклонницам терпимо и даже нежно: «Я смотрю на них и думаю: как летит время! Вот эту я знаю 30 лет, а эту 20. И какие они уже все старые, и какой же я-то старый». Однажды Лемешев пришел домой ошарашенный: «Сейчас на бульваре мне объяснилась в любви 17-летняя девочка. А ведь мне уже под семьдесят!»
Лемешев был одарен голосом исключительной красоты и неповторимого тембра. Но внутреннее духовное богатство позволило Лемешеву по-настоящему выйти на передовые рубежи вокального искусства. В этом смысле характерно его высказывание: «Выйдет на сцену человек, и думаешь: ах, какой чудный голос! Но вот он спел два-три романса, и становится скучно! Почему? Да потому, что нет в нем внутреннего света, сам человек неинтересен, неталантлив, а только бог вложил ему голос. А бывает наоборот: голос у артиста вроде бы и посредственный, но вот он что-то такое произнес по-особому, по-своему, и знакомый романс вдруг засверкал, заискрился новыми интонациями. Такого певца слушаешь с удовольствием, потому что ему есть что сказать. Это главное».
В один из августовских дней 1972 года Сергей Яковлевич пел (в 501 и последний раз) своего Ленского: как и положено в сцене дуэли, на нем были надеты шуба и бобровая шапка. Несмотря на жару, на 70 лет, на больные легкие и недавно перенесенный инфаркт, Лемешев превратился на сцене в робкого, юного, пылкого поэта. Зал 10 минут аплодировал ему стоя, а потом жена еле довезла Лемешева домой.
Когда вышел в свет сигнальный экземпляр его книги «Путь в искусство», Сергей Яковлевич лежал с тяжелым инфарктом в больнице. Там, на больничной койке, он сделал в книге такую надпись: «Моему дорогому и верному другу, помощнику и советчику во всех моих делах. Любимой жене моей Вере. Сергей». Лемешев ушел из жизни 26 июня 1977 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам «Чтобы помнили», Relax.wild-mistress.ru