Шедевру Тарковского – 45 лет
Идея экранизации «Соляриса», фантастического романа польского писателя Станислава Лема, возникла у Андрея Тарковского в 1968 году. Это произведение интересовало режиссера своей философской глубиной.
Первый вариант сценария «Соляриса» Тарковский подготовил в соавторстве с писателем Фридрихом Горенштейном (в дальнейшем сценаристом «Рабы любви» Никиты Михалкова) летом 1969 года. Эта версия предполагала, что две трети действия будет разворачиваться на Земле. Такой вариант не устроил ни «Мосфильм», ни Лема. Лем привлекался к дальнейшей работе, которая обернулась чередой конфликтов. В итоге писатель так и остался недоволен окончательной версией сценария, готовой к лету 1970 года. Тарковский изменил сюжетную линию первоисточника, сместил акценты с научной проблематики на нравственную, убрал ряд важных сцен, ввел новых героев — в общем, создал, скорее фантазию на тему оригинального романа.
Затмила многих
Параллельно с работой над сценарием Тарковский искал актеров. Самым сложным для режиссера был выбор исполнительницы роли Хари, которой, в отличие от книги, отводилась едва ли не главная роль. В 1970 году Тарковский видел в качестве основной претендентки шведскую актрису и любимицу Ингмара Бергмана Биби Андерссон. Также рассматривались первая жена Тарковского Ирма Рауш и Алла Демидова. Однако ближе к съемкам режиссер решил, что более подходящей кандидатурой будет Наталья Бондарчук, несмотря на всего лишь двадцатилетний возраст и скромную актерскую практику. И Тарковский не ошибся. Позже он даже замечал, что Бондарчук удалось на площадке затмить более опытных коллег. В их числе оказались Донатас Банионис, Юри Ярвет, Владислав Дворжецкий и постоянные актеры Тарковского Николай Гринько и Анатолий Солоницын. Баниониса озвучил Владимир Заманский, а Ярвета — Владимир Татосов.
Тарковский отбирал актеров таким образом, чтобы они максимально совпадали со своими персонажами. По той же причине в эпизодах и массовке у режиссера также играли типажно близкие люди. Например, в эпизоде международного симпозиума снимались настоящие иностранцы.
От Звенигорода до Токио
Съемки «Соляриса» начались в марте 1971 года и с перерывами продолжались до декабря. Их география достаточно обширна. Павильонные сцены снимали на «Мосфильме». Натурные — в Москве, в Крыму и в Звенигороде — у Саввино-Сторожевского монастыря и на берегу реки Рузы. Там, например, нашли удачное место для дома главного героя — своего рода котлован с прудом и деревьями, в котором можно было снимать на 360 градусов, не боясь впустить в кадр современный мир. Кроме того, в сентябре-октябре группа в ограниченном составе отправилась в Токио. Здесь нашли эффектную многоуровневую автостраду с необходимым футуристическим типом архитектуры — там были тоннели, развязки, эстакады, а пролегала она как под городом, так и над ним.
Поклонники жанра научной фантастики часто ставят в упрек Тарковскому то, что пространство и дизайн в «Солярисе» кажутся недостаточно футуристичными. Но именно такой и была задача режиссера — он хотел показать будущее с точки зрения людей, в нем живущих, то есть, воспринимающих будущую материальную культуру как обыденность, данность, а не как экзотику (скажем, в «Космической одиссее» Стэнли Кубрика будущее показано именно экзотикой). Поэтому костюмы, мебель, детали интерьеров, вроде пультов и датчиков, делались как нечто, условно говоря, «бывшее в употреблении». Между собой авторы даже называли станцию «разбитым старым автобусом».
Конечно, такое решение не означало упрощения задач для художника Михаила Ромадина. Скорее, наоборот. Из всех проектов «Мосфильма» того времени «Солярис» в этом плане считался самым сложным. Декорации картины разрабатывались «Мосфильмом» совместно с заводом ВИЛС (Всероссийский институт легких сплавов), производившим в свое время луноходы. Занимали декорации самый большой павильон студии и составляли целый комплекс. Он включал, например, стартовую площадку космического корабля, библиотеку, зеркальную комнату. Самым крупным объектом было полукольцо станции, заканчивавшееся тупиком библиотеки. По замыслу авторов, объект должен был представлять собой человеческий муравейник, а значит, в оформлении должно было читаться все наследие материальной цивилизации Земли, «реликты исторической и художественной памяти землян». Один из примеров — копии полотен Питера Брейгеля-старшего, выполненные специально для фильма особым живописным цехом.
Целый ряд эпизодов со специально построенными для них декорациями, как известно, не вошел в итоговый вариант фильма. Самый известный пример — сцена с зеркальной комнатой. Ее технически спроектировали так, чтобы зеркала не давали отражений съемочной группы — для этого на комнату через узкую щель смотрел лишь один объектив. Однако эпизод получился слишком внешне эффектным, из-за чего выбивался из общей стилистики фильма и в итоге был вырезан Тарковским. Впрочем, в 2012 году стала доступна версия фильма с исключенными сценами, в том числе и с зеркальным эпизодом.
Эпоха Возрождения
На «Солярисе» Тарковский уже в четвертый раз (после «Катка и скрипки», «Иванова детства» и «Андрея Рублева») работал с оператором Вадимом Юсовым. По свидетельствам участников съемочной группы, в отличие от предыдущих проектов, в этот раз отношения внутри тандема были напряженные — режиссер и оператор постоянно спорили. В итоге никто не удивился, узнав, что это сотрудничество стало последним.
В основе визуального решения картины лежит противопоставление Земли и космической станции. По словам Юсова, снимая земные эпизоды, авторы пытались разглядеть и запечатлеть на пленке фактуры, связанные с природой: водоросли, деревья, воду, траву и так далее. Станция же и другая планета связаны с искусственными и более грубыми фактурами. По тому же принципу в кадре постоянно сталкиваются теплые и холодные оттенки, цвета земли и неба. Доминирующим при этом является желтый цвет — цвет Соляриса.
На изобразительное решение картины, как, в общем, и на весь визуальный стиль Тарковского, во многом оказала влияние живопись эпохи Ренессанса. Это выражается в выборе цветовой палитры, в мизансценировании и в общей атмосфере. Показателен такой момент. На кадр, в котором Крис Кельвин под дождем прощается с Землей, повлияла одна из работ мастера раннего Возрождения Витторе Карпаччо — Тарковский перенес на своего героя отстраненность персонажей увиденного полотна. Также в «Солярисе» можно найти множество отсылок к знаменитым картинам. Как уже говорилось, в оформлении интерьеров авторы использовали реплики работ Брейгеля и Андрея Рублева, а хрестоматийный финальный кадр встречи Криса с отцом воспроизводит полотно Рембрандта «Возвращение блудного сына».
Спецэффекты: Океан в тазу и инфраэкран
Как и полагается научно-фантастическому фильму, «Солярис» изобилует спецэффектами. Начнем со знаменитого эффекта невесомости в кадре. Чтобы его добиться, были разработаны специальные манипуляторы — две штанги, на которых могли свободно сидеть актеры. Манипуляторы не были видны в кадре, за счет чего и создавалась видимость полета. Устройство, кстати, часто ломалось, из-за чего съемки периодически выбивались из графика. Объекты, летающие в кадре, вроде книг, поднимались в воздух благодаря невидимой жилке. В продолжение темы полетов — ракета. Её позаимствовали с военного полигона, где обнаружился подходящий макет. Его доработали в духе творений художников-супрематистов. Взлет ракеты визуально сопровождался пламенем и дымом, но в действительности обеспечивался подъемом вручную на тросах.
Особую сложность вызвал кадр с приближением к станции, висящей над Океаном. Для него в ход пошел инфраэкран (по сути, предшественник хромакея). При наезде камеры ее движение должно было быть прецессионным, то есть, не иметь даже малейших колебаний. Чтобы этого добиться, на «Мосфильм» привезли 12-метровую станину токарного станка с прецессионной платформой, на которую устанавливали камеру.
Что касается главного спецэффекта фильма — Океана, то в его создании принимал участие оператор комбинированных съемок Василий Севостьянов. Чтобы добиться необходимого образа, химики пробовали всевозможные составы, включавшие ацетон, алюминиевую пудру, красители, а также различные способы подсвечивания. С учетом комбинированных съемок необходимо было добиться микроскопической фактурности предметов. Кроме того, чтобы при проекции движение Океана замедлялось, использовалась ускоренная съемка. Снимали Океан в тазу на столе, а потом комбинировали материал с другими кадрами.
«Музыка жизни» и Бах
Если для тандема Тарковский-Юсов «Солярис» стал последней работой, то сотрудничеству режиссера с композитором Эдуардом Артемьевым картина положила начало (потом он напишет музыку к «Зеркалу» и «Сталкеру»). Артемьев был к тому моменту известен экспериментами с набиравшей популярность электронной музыкой, и потому подходил для решения специфических задач «Соляриса». Тарковский не хотел традиционную киномузыку. Он хотел, чтобы музыкальное оформление ленты решалось нестандартными минимальными средствами — небольшим набором звуков, промежуточным между шумами и музыкой, который бы одновременно подчеркивал смысл эпизодов и являлся бы темой. Иногда звуку отводилась и вовсе определяющая роль. Например, присутствие Океана мы осознаем именно благодаря шумовому решению.
После долгих поисков авторы нашли подход — акустическое оформление или «звуковую массу» фильма разделили на две части: конкретные природные шумы Земли («музыка жизни») и звук космического мира, создаваемый смешением оркестровой музыки, хора или колоколов, а также синтезаторной музыки. С шумами в фильме проделали особенно тонкую работу. Например, одних шумов листвы было несколько десятков, а, скажем, в эпизоде проезда через тоннель использовались звуки движущихся танков — так авторы добивались необходимой атмосферы тяжести и глубины.
Хотя традиционную музыку Тарковский использовать не хотел, в определенный момент он решил, что саунд-дизайн Артемьева будет окружать один лейтмотив. В этом качестве Тарковский выбрал произведение своего любимого композитора — Иоганна Себастьяна Баха. Знаменитый мотив фильма «Слушая Баха (Земля)» — это фа-минорная хоральная прелюдия, переработанная Артемьевым. Пожалуй, одна из самых одухотворенных музыкальных тем в истории кино.
Павел Орлов,
Tvkinoradio.ru