В 2018 году «Брэйн ринг» снова на экранах со своим неизменным ведущим, магистром игры «Что? Где? Когда?» и президентом Международной ассоциации клубов Андреем Козловым.
— Андрей, нынешнее возвращение вашей программы в эфир, если не ошибаюсь, уже четвертое по счету. А началась ее история четверть века назад. За эти годы изменилось телевидение, изменился зритель. А сама программа?
— Кое-что, конечно, изменилось. Съемки теперь проходят в «Сколково», где нам отдан зал-трансформер, над которым возвышается 13-этажная пирамида. Игра проходит на первом этаже, но в кадре мы используем все пространство, добиваясь космического колорита. А вот правила и команда, несмотря на шестилетний перерыв, остались прежние. Ведь главное в программе — человеческие переживания, эмоции, а они мало меняются.
— Есть немало интеллектуальных игровых программ: «Кто хочет стать миллионером?», «Своя игра», «Что? Где? Когда?». Какое место, на ваш взгляд, занимает «Брэйн ринг»?
— Среди перечисленных вами игр только две, «Брэйн ринг» и «Что? Где? Когда?», придуманы у нас, остальные лицензионные. Подчеркну, что нашей традиции более свойственна коллективная игра, основанная на взаимодействии и поддержке. Что же касается восприятия этих игр публикой, то «Что? Где? Когда?» — бесспорный лидер. Это старейшая из игр на нашем телевидении, ей уже 43 года, уже несколько поколений сменилось — и тех, кто играет, и кто следит за игрой.
— А за покупкой лицензии на «Брэйн ринг» никто из зарубежных телекомпаний не обращался?
— Американцы лет шесть-семь назад купили лицензию на «Что? Где? Когда?». На мой взгляд, они слишком переделали программу под вкусы местной аудитории, но пару сезонов она у них выходила.
— Не считаете ли вы, что, если бы держались в эфире столь же величаво, как, например, ведущий «Своей игры», ваша программа выиграла бы?
— Если бы я был с вами согласен, то и вел бы программу в манере Петра Кулешова, к которому отношусь с огромным уважением. Но, начиная с 1991 года, у программы не было другого ведущего, поэтому невозможно проверить, как смотрелся бы «Брэйн ринг» с кем-то еще. В разные годы я пробовал экспериментировать со стилем ведения, так что сегодняшняя манера основана на долгом опыте. Все-таки «Брэйн ринг» — это стадион. То, что годится для камерной студии, здесь не прокатит.
— Вначале программу вел Ворошилов, потом вы. Маэстро вас не ревновал?
— Ну что вы! «Брэйн ринг» был описан Владимиром Ворошиловым в книге «Феномен игры» в 1982. Телеверсия программы появилась во время паузы между сериями «Что? Где? Когда?», возникшей из-за поисков зала для съемок. Ворошилов никогда не снимал «Что? Где? Когда?» в студии, а только на реальной живой площадке. И вот, чтобы заполнить эту паузу, он снял первый цикл «Брэйн ринга». Владимир Яковлевич вел игру, оставаясь, по своему обыкновению, за кадром и используя многие другие приемы, заимствованные из его главной программы. Когда же была найдена площадка в Нескучном саду и стало понятно, что программа «Что? Где? Когда?» обретает новый дом, Владимир Яковлевич решил, что её ему достаточно. В нашей телекомпании прошел творческий конкурс, в результате которого было решено, что ведущим «Брэйн ринга» стану я.
— Вы с Ворошиловым дружили?
— О взаимоотношениях с Ворошиловым можно написать книгу. Вместе с ним я проработал 12 лет, а без него уже 17, но мне до сих пор кажется, что с Владимиром Яковлевичем я был рядом гораздо больше времени. Про Ворошилова распространено мнение, что он — человек со сложным характером, с ним трудно работать. Но для меня он Феллини нашего телевидения. Работать с ним — счастье. И какая разница, какой у Феллини был характер.
— А какая из программ — «Что? Где? Когда?» или «Брэйн ринг» — вам дороже?
— Вопрос из разряда: «Кого ты больше любишь — маму или папу?» В «Что? Где? Когда?» я играю, а «Брэйн ринг» веду. Это существенная разница.
— Порой кажется, что в клубе царят сильнейшие противоречия и игроки, мягко говоря, недолюбливают друг друга. Это так?
— Клуб сегодня и в 1986 году, когда я только пришел в него, как говорят, две большие разницы. Три десятилетия назад членам клуба было около 30 лет, сегодня какой-то части под 60, какой-то — вокруг 40, а кому-то плюс-минус 25. Как и во всяком социуме, тут возникают противоречия между поколениями. Но это же не «Дом-2», где людей поселили вместе и им деваться друг от друга некуда. Мы приезжаем на эфир, общаемся, а потом встречаемся через неделю или через несколько месяцев. Есть время отойти от любых острых ситуаций.
— Помню, у вас произошла серьезная стычка с Ровшаном Аскеровым.
— Да, я в прямом эфире сказал Ровшану, что он подлец. Но весь конфликт между нами и был исчерпан тем, что телезрители увидели на экране. Мы же с Ровшаном не живем в одном доме, нигде, кроме как на съемках, не пересекаемся. И та вспыхнувшая ссора давно улеглась. Все мы живые люди, кто-то кого-то может раздражать, но сильных противоречий, угрожающих существованию клуба, нет. И это главное.
— Вы со многими из знатоков дружите?
— Нет, мы близкие друзья с Алексеем Капустиным, Сашей Друзем. Дружеские отношения с Владимиром Антохиным, с которым мы сейчас еще и работаем вместе, с Максимом Поташевым. Может быть, еще с двоими-троими.
— Знатоки общаются друг с другом, помимо игр и подготовки к ним? Допустим, ходят вместе на концерты, в ресторан, в походы?
— Про другие команды не скажу, а в нашей этого нет. Большая часть из того, что вы перечислили, хороша, когда тебе 25-30, а в клубе люди постарше, со сложившимися судьбами, семейной жизнью. В лучшем случае нам удается встретиться за два дня до игры. Мы с моей командой накануне игр ходим в кино, обязательно где-нибудь ужинаем вместе. Команда Сиднева ходит в баню, а кто-то, наоборот, отправляется на совместный ужин только после прямого эфира в час ночи. Всюду свои традиции.
— Как готовитесь к играм?
— Накануне эфира проходит игра-тренировка. Каждая команда собирается в Охотничьем домике в Нескучном саду, и редактор программы Валентина Андреева готовит вопросы — естественно, разминочные, а не те, которые прозвучат в эфире. Мы играем три кона. Это позволяет восстановить связь между игроками, лучше почувствовать друг друга, поскольку паузы между играми могут быть значительными.
Александр Славуцкий
«Труд» (trud.ru)