Исчезновение крупного домашнего скота может взывать экологическую катастрофу
Отказ от мясоедения кажется заботой о природе. Принято считать, что растительная пища с одного гектара может прокормить куда больше людей, чем мясо или молоко с того же гектара. Но отказ от содержания скота может привести к снижению плодородия почв. Вслед сократится биомасса растений. Но опасность не только в этом.
Рубят лес не для еды
Животноводство, конечно, требует больше земельного пространства, чем растениеводство – особенно то, что основано на выпасе, а не на стойловом откорме. В среднем для производства килограмма говядины в год необходимо использовать 0,37 гектара пастбищ – столько же, сколько для выращивания тонны-другой зерна. Углекислого газа при производстве килограмма такого мяса выбрасывается 1,05 тонны. Житель Америки ест 120 килограммов мяса в год, более бедной Словении – 88 килограммов, то есть, в сумме цифры набегают очень большие.
Мясо и молоко обеспечивают всего 18 процентов калорий и 37 процентов белка, потребляемых человечеством, но при этом занимают 83 процента всех сельхозземель и обеспечивают 58 процентов всего выброса СО2, порождаемого сельским хозяйством. Выходит, если мы будем выпасать меньше скота, то человек будет меньше отнимать все новые гектары у природы? Но не все так просто.
Первое, что следует понять: на Земле нет дефицита продовольствия и сельхозземель. Производство продовольствия все время растет быстрее населения, а площадь используемой земли увеличивается умеренно. Причина, по которой люди в Бразилии и иных странах расширяют сельхозугодья, вырубая джунгли, не в том, что им не хватает еды (тем более что в силу глубокого социального расслоения местные бедняки все равно не будут потреблять нормальное количество белка), а в том, что там мощный сельхозэкспорт. В этих местах мясо — один из немногих местных продуктов, конкурентоспособных на мировом рынке.
Если же потребление мяса в мире прекратится, Бразилия или Индонезия не станут вырубать меньше джунглей: они просто расширят свои и без того огромные плантации по производству биотоплива. Но на секунду забудем о том, что мы живем в реальном мире, и предположим, что ничего этого нет, и отказ от мяса просто лишит бразильцев работы, что закончится либо смертью, либо эмиграцией. Сможет ли тогда отказ от животной пищи снизить нагрузку на окружающую среду?
Рыба-кормилица
Если говорить не только о говядине, но и рыбьем мясе, то с одного гектара его можно получить не меньше, чем пригодной для человека растительной пищи. Если с гектара морской поверхности реально выловить в среднем два килограмма рыбы в год, то с гектара озера – уже 200 килограммов за год, а с гектара рыбоводческого завода 40 лет назад умели «добывать» полторы-две тысячи тонн. Сегодня аквакультура (к которой относятся рыбзаводы) поставляет больше морепродуктов, чем дикая природа.
Аналогичную эффективность имеет выращивание моллюсков: 98 с половиной центнера на гектар в год для зеленых мидий – тоже много больше, чем можно получить пшеницы с единицы площади. Важный момент: человек наедается рыбой быстрее, чем большинством видов растительной пищи. А значит, один гектар аквакультуры может прокормить намного больше людей, чем один гектар пашни.
Почему рыбзаводы настолько продуктивнее наземного скотоводства – понять просто. Рыбы, ракообразные и моллюски – холоднокровные, то есть, тратят в несколько раз меньше энергии, ведь им не нужно постоянно подогревать себя. Им не требуется улавливать крайне нестабильную энергию солнечных лучей, как растениям. Водоросли и другие корма им поставляют готовыми. Причем получение водорослей той же аквакультурой много эффективнее, чем наземным растениеводством: первые тратят гораздо меньше энергии на транспорт питательных веществ и защиту от колебаний яркости солнца.
Почему при такой огромной эффективности рыбного хозяйства некоторые «зеленые» пропагандируют веганскую диету? Возможно, они не хотят есть животных по этическим, соображениям. А то, что такая моральность может вести к отчуждению у природы больших площадей, чем при использовании аквакультуры, – по всей видимости, им просто неизвестно. Кроме того, посчитано, что при разведении рыбы производство выбрасывает от двух до двух с половиной килограмма углекислого газа на кило живого веса продукта. Это меньше, чем курятина, и примерно столько же, сколько во время выращивания фруктов и ягод.
Кстати, об углекислом газе. В XX веке, благодаря антропогенным выбросам СО2, биомасса наземных растений на 31 процент выше, чем в доиндустриальную эпоху. Более того, чем выше будут выбросы СО2 в XXI веке, тем больше будет биомасса на Земле к концу столетия.
Зачем растениям травоядные?
80 процентов всей биомассы планеты — это наземные растения, причем доминируют деревья. Однако, несмотря на свою ничтожную массу по сравнению с растениями, именно животные оказывают решающее влияние на продуктивность зеленых обитателей Земли. Почему?
Растения медленно возвращают питательные вещества из своих тел в почву. Опадающие листья медленно разлагаются, дерево после гибели дерево тоже долго сохраняется. Неразложившиеся остатки превращаются в торф, уголь, газ или нефть – но все это происходит очень глубоко, то есть не вернется в мир растений в обозримом будущем. С потерей углерода можно было бы смириться, но вот фосфор – уже настоящая трагедия. Его не достанешь из воздуха, как СО2.
Если деревья хоронят фосфор со своими мертвыми стволами – почва станет настолько бедной им, что рост тех же растений серьезно затормозится. И вот тут приходят на помощь крупные травоядные животные. Они интенсивно потребляют листья, ветки, побеги, кусты многое другое, выделяя с навозом и мочой азот, фосфор и калий. Они возвращают фосфор и азот в почву быстрее других механизмов, например, разложения опавших листьев.
Существа крупнее ста килограммов поглощают основную массу растительной пищи, и заменить их более мелкими животными нельзя. Поэтому значение крупных травоядных для экосистем невозможно переоценить. По оценкам из последних научных работ по теме, их истребление в том или ином биоценозе ведет к снижению потока фосфора, попадающего в почвы, сразу на 98 процентов.
И если, вслед за веганами, весь мир откажется от мяса и молока, более чем миллиард существующего крупного рогатого скота уйдет с арены. А вместе с ними начнет уходить фосфор из почв, оставляя их все менее и менее плодородными. Пастбища, где выпасают скот, не только получают фосфор с навозом, но и теряют его в несколько раз медленнее.
Когда Австралия была влажной
Люди около полусотни тысяч лет назад поставили крупный «эксперимент» – перебили всех крупных травоядных на одном из континентов, в Австралии. До этого она была зеленой, влажной и изобилующей болотами. А сегодня там местные почвы бедны фосфором, отчего дикие «фотосинтезирующие» там растут намного медленнее, чем в других частях мира, да и сельхозкультуры без фосфорных удобрений показывают меньшую урожайность, чем на остальных континентах.
Дефицит фосфора в австралийских почвах пытаются объяснить небольшим количеством соответствующих минералов на континенте. Но, как неоднократно отмечали исследователи других сходных регионов мира, джунгли Амазонки и Конго также почти не имеют доступа к подобным минералам, но с фосфором там все в порядке. Причина именно в том, что там еще недавно было много крупных травоядных.
В результате среди австралийских растений по биомассе доминируют эвкалипты, которые до прихода человека были там довольно редким видом. Они не просто бережнее расходуют фосфор (за счет слабого роста), но и имеют необычный механизм возврата этого элемента в почвы: пожар.
Эвкалипт – растение-поджигатель. Его древесина насыщена легкогорючими маслами и вспыхивает, как политая бензином. Семена находятся в огнеустойчивых капсулах, а корни эффективно переживают пожар, чтобы затем немедленно пустить новые побеги. Кроме того, они интенсивно выкачивают воду из почвы: это позволяет получить с ней больше дефицитного в Австралии фосфора и при этом сделать среду вокруг них более сухой и подходящей для пожара. Именно из-за адаптации эвкалипта к доминированию с помощью пожаров даже небольшая ветка такого дерева может вспыхивать так, как обычные растения не в состоянии. Периодические самосожжения не только позволили некогда редкому там эвкалипту захватить 75 процентов территории австралийских лесов. У явления есть еще одна сторона: мертвые стволы деревьев не успевают уйти на глубину неразложившимися, фосфор непрерывно возвращается в почвы с пеплом.
Нашествие «диких коров»?
Да, без крупных травоядных земля быстро превращается в малопродуктивную квазипустыню, где расти чему-либо сложно. Но веганы говорят, что на смену домашнему скоту придут дикие травоядные, отходы жизнедеятельности которых успешно заменят навоз скота. К сожалению, в реальной жизни это не работает.
В Северной Америке не так давно жили десятки миллионов бизонов, которых затем истребили. Но никто не возьмется разводить их снова в таком количестве. Сегодня этих рогачей содержат в нескольких парках типа Йеллоустонского, но подавляющее большинство животных живут на частных ранчо, где их выращивают для получения мяса. Зимних коровников им не надо, достаточно своей шерсти, корм из-под снега они выкапывают лучше обычных коров, да и мясо их богаче белком и содержит меньше жира. Почему бы не выпустить их в прерии?
Дело в том, что человек не привык давать диким животным свободу перемещений. В Йеллоустонском парке бизоны совершают больше атак на туристов, чем медведи, и иной раз дело доходит до смертельных случаев. Минимум 60 миллионов бизонов, живших в Северной Америке до европейской колонизации, никто и никогда не даст развести там снова. Ученые выдвигали проект Buffalo Commons по повторному заселению хотя бы части Среднего Запада бизонами. Но его не одобрили местные жители, которым вовсе не улыбается обносить свои фермы крепкими изгородями. Бизон прыгает в высоту до 1,8 метра и разгоняется до 64 километров в час, а также прорывает колючую проволоку.
Нет шансов и на массовое – в численности каменного века – возвращение зубров в дикую природу Европы. Современный баланс видов в местных лесах может существовать только потому, что зубр там уничтожен. Раньше он объедал подлесок до состояния, близкого к английскому парку. Сегодня многие деревья подлеска, борясь с соседями за свет, в конце концов погибают, в то время как при зубрах почти все, кто избежал объедания ими, вырастали. Наличие таких животных в лесу способствовало успеху тех видов, что имеют в коре много танина (он делает растение горьким на вкус, отпугивая травоядное). Если массово расселить в лесах зубра, видовой состав в них сильно изменится в пользу растений, что когда-то преобладали здесь, но в последние века сильно отступили на второй план. Однако для современных европейских экологов и «зеленых» сохранение именно существующего сейчас видового разнообразия – императив номер один. И им все равно, что сегодняшнее видовое разнообразие лесов глубоко неестественно и сложилось только за счет того, что предки нынешних европейцев перебили зубров.
Похожая картина – в лесостепях. До истребления евразийцами тур жил именно здесь, а не в лесах, куда отступил позднее. При нем среди травянистых растений лесостепей доминировали именно те виды растений, что лучше всего переносили объедание турами, – а сегодня они на вторых ролях. Восстановление диких популяций крупных травоядных приведет к настолько серьезным изменениям в видовом балансе лесов, лесостепей и степей, что на его фоне остальные процессы, угрожающие экологической стабильности этих регионов, просто померкнут.
Сколько леса в колбасе?
В 2018 году немецкий журнал Stern опубликовал неожиданные выводы: при изготовлении вегетарианской колбасы умирает больше животных, чем во время производства мясных изделий. Для подсчета немецкие журналисты взяли варёную колбасу известной марки с содержанием мяса 74 процентов. Из одной свиньи весом чуть больше 94 кг можно сделать около 103 кг колбасы. Эта же известная марка производит и вегетарианский вариант колбасы с содержанием 70 процентов яичного белка. Как подсчитали в Stern, на те же 103 килограмма «легкой колбасы» нужно более 71 кг белка. А это — 2174 яйца. Одна курица кладет до 300 яиц в год, и после 15 месяцев из-за снижения продуктивности ее убивают.
Издание экоактивистов Utopia.de решило опровергнуть эти подсчеты. По данным Utopia.de, одной курице в среднем требуется 130 граммов корма в день, взрослой свинье — примерно три килограмма. А чем больше корма для животных, тем больше полей для зерновых и меньше лесов.
Но не стоит забывать, что заменители мяса не всегда такие уж экологичные. Для выращивания сои, например, требуются большие территории, и поэтому приходится вырубать леса в Южной Америке, где она растет. Конечно, не весь урожай идет на вегетарианскую колбасу, но если спрос на заменители мяса будет расти, то тропические леса продолжат вырубать. Сою в Европу везут преимущественно из Южной Америки, поэтому углеродный след этого продукта тоже вызывает много вопросов.
И хотя животная пища, получаемая от аквакультуры, не требует больше площадей, чем растительная, и хотя домашний скот нужен для поддержания уровня фосфора, веганское движение по-прежнему в моде.
Источник: Naked Science , Deutsche Welle
