Он слыл острословом и удивительно рассеянным человеком
На долю его выпала бурная жизнь. Он служил на различных фронтах под флагами разных держав, побывал и во дворцах венценосцев, и в придорожных трактирах. Бравый аристократ исколесил Старый и Новый свет, но своей последней волей желал быть погребённым в полюбившейся Одессе.
Начало карьеры
Звали его Луи Александр Андро граф де Лянжерон, маркиз де ля Кост, барон де ля Ферте, де Сасси и де Куньи, сеньор дю Мон, де Базоль де л’Иль де Мар и д’Аллиньи. Судьба подумала, что этого недостаточно, и подарила ему своего рода творческий псевдоним — Александр Фёдорович Ланжерон. Он родился в Париже, 13 января 1763 года. В шестнадцать лет он вступил подпоручиком в корпус, предназначенный к десанту на Британские острова. Однако высадка эта не осуществилась, и в июле 1782 года юный Ланжерон отправился в армию графа Рошамбо: она действовала против англичан в Северной Америке вместе с войсками Соединенных Штатов.
У атлантического побережья Америки французов атаковала английская эскадра. Фрегат, на котором плыл Ланжерон, сел на мель в устье реки Делавер и был захвачен англичанами, но граф спасся от плена на шлюпке. В Бостоне Ланжерон присоединился к войскам, отправлявшимся в Южную Америку. Там ему довелось сражаться при Пуэрто-Кабельо, Каракасе, на островах Кюрасао и Санто-Доминго. По заключении Версальского мира, обеспечившего Соединенным Штатам независимость, Ланжерон вернулся на родину. Грудь его украшал знак отличия Цинцинната, врученный ему как участнику войны за независимость.
Революция 1789 года вынудила Ланжерона покинуть Францию. В мае 1790 он поступил на русскую службу и уже через месяц за отличие в сражениях со шведами был пожалован орденом св. Георгия 4-й степени. По заключении мира со Швецией Ланжерон отправился на Дунай и при штурме Измаила показал, по словам Суворова, «отличную неустрашимость в атаке неприятеля». После победы над Турцией он принял участие в войне Первой коалиции против республиканской Франции, но в 1794 году возвратился в Россию. При Павле I Ланжерон принял российское подданство, и император сделал его графом.
«Вот что нашел я ваше на Монмартре!»
Благоволил к нему и Александр, но после битвы при Аустерлице граф подвергся опале. Накануне сражения на военном совете Ланжерон оспорил диспозицию генерала Пфуля, указывая на гибельные последствия, которыми было чревато ее исполнение. Опасения графа оправдались: противник почти полностью истребил его колонну. Ланжерону повелено было подать в отставку.
Он и Кутузов очень не любили друг друга. Но им вскоре снова довелось воевать бок о бок, на сей раз против османов (турок). В русско-турецкую войну 1806-1812 годов Ланжерон отвоевал все кампании, отличившись в боях на Дунае; в одном из них, при деревне Дерикиой в 1810, он заработал Георгия 3-й степени, выдержав сражение с многопревосходящими силами османов.
После смерти главкома Николая Каменского Александр Фёдорович некоторое время исполнял обязанности командующего всей русской армией на Дунае, однако был заменён Кутузовым, с чем, видимо, не смог смириться никогда. Правда, при Кутузове, отдавшем должное талантам своего подчинённого, тому был пожалован чин генерала от инфантерии, о чём амбициозный француз давно мечтал. Главным же успехом Ланжерона в ту войну стал, пожалуй, захват турецкой крепости Силистрия — крепкого орешка, устоявшего перед Петром Багратионом.
Вскоре настал черёд новой встречи Ланжерона с Бонапартом, войну граф встретил в чине генерала от инфантерии. Его корпус состоял в армии Чичагова и в главных событиях этой эпопеи до сражения при Березине участия не принимал. Зато в заграничных походах 1813 и 1814 годов Ланжерон отличился при взятии Торна, в сражениях при Бауцене, Лейпциге, Суассоне, Лаоне и Фер-Шампенуазе.
Взятие Монмартра было последним его подвигом в наполеоновских войнах, и этот подвиг был оценен по достоинству. При встрече император спросил у него, не терял ли тот чего-либо — граф был известен своей рассеянностью. «Вот что нашел я ваше на Монмартре!» — объявил Александр, улыбаясь, и вручил графу конверт. В конверте оказался орден св. Андрея Первозванного.
«И дали ему в управление целый край»
В конце 1815 года Ланжерон был назначен херсонским военным губернатором, одесским градоначальником, управляющим гражданской частью в Херсонской, Таврической и Екатеринославской губерниях, а также главнокомандующим Бугскими и Черноморскими казаками. Уже после своей отставки, Ланжерон писал в 1827 году в записке на имя императора Николая Первого: «Все земли, мне вверенные, составляли площадь, равную Франции, были населены десятью различными народностями и значительным числом иностранцев; тут встречалось до десяти различных религий, и все они пользовались свободою богослужения. Можно судить по этому об обременявшей меня работе и о полной невозможности её выполнить».
И современники, и краеведы оценивали его заслуги достаточно строго, Вигель так характеризует его: «С тех пор, как свет стоит, неосновательнее гр. Ланжерона еще ничего видно не было. Добрый и честный человек, храбрый на войне, любезный балагур, француз по превосходству, он создан был, чтобы находиться посланником при каком-нибудь немецком или итальянском дворе, или управлять где-нибудь придворным театром. Революционной бурей выброшенный из отечества, он беззаботно и весело прожил век в чужой земле и дослужился у нас до голубой ленты. Дожив почти до 70 лет, он все сохранял легкий тон Версальского царедворца. Нашли, что он не годится командовать корпусом, и дали ему в управление целый край. Как при нем шли дела, этого не нужно уже спрашивать!»
Но при Ланжероне стремительно возрос оборот экспорта пшеницы через Одесский порт уже в 1816 году, развитие торговли, тем более хлебной, привело к обогащению местных негоциантов, отсюда — к строительству домов, мощению улиц, выходу местных газет (на французском языке). Был введён режим порто-франко (вольной гавани), открыт Ришельевский лицей, создан ботанический сад…
Ланжерон был трижды женат, его первая супруга — Мари-Диана Маньяр де ля Вопалье, дочь маркиза. По словам Ланжерона, их разлучила революция, она не последовала за мужем в Россию, когда он в 1790 году поступил на русскую службу. В 1804 году он женился на Наталье Петровне Кашинцовой, вдове майора Кашинцова и урожденной княжне Трубецкой. По словам самого Ланжерона, она была «столь же некрасивая, сколь богатая» и женился он «на дереве», имея в виду фамильное древо своей жены.
После ее смерти он связал себя узами брака с Елизаветой (Луизой) Адольфовной Бриммер. По отзыву современников, графиня Ланжерон «была стройная и свежая женщина, но не отличалась умением поддерживать разговор и не была утонченного воспитания, однако, невзирая на неравенство годов между нею и мужем, никаких непохвальных слухов о ней не ходило». «Мне не случалось видеть, — вспоминал Вигель, — красивого лица, столь угрюмого, как у графини Ланжерон; прекрасные глаза её были даже выразительны, но она не чувствовала того, что они выражали; холодна, как лед, она редко с кем открывала уста; довольствуясь наружным уважением, она ничего более не требовала». У Ланжерона также было двое внебрачных детей от брестской красавицы Ангелы Дзержановской: дочь Диана и сын Фёдор Андро.
Отставка
О Ланжероне ходило множество баек, что характеризовали его как «ветреннейшего и болтливейшего из французов, человек минуты, храбрый, но невероятно рассеянный, он способен был забывать, что находится в бою, среди огня». Известно, что в бытность Пушкина в Одессе граф проникся к поэту живейшей симпатией. По словам издателя журнала «Русский архив» П. И. Бартенева, «Ланжерон мучил Пушкина чтением своих стихов и трагедий. Легкомыслие его простиралось до такой степени, что опальному тогда А. С. Пушкину давал читать он письма, которые в царствование Павла получал от Александра Павловича, будущего императора Александра I». Знаком был Пушкин с женой Ланжерона Елизаветой Адольфовной и с его побочным сыном Фёдором Андро. За него в 1840 году вышла замуж Анна Оленина, к которой двенадцатью годами ранее безуспешно сватался сам поэт. Дружеские отношения Пушкина и Ланжерона не прервались с отъездом графа из Одессы в мае 1824 года и поддерживались и в Петербурге.
Когда Александр I посетил Одессу, граф, естественно, предоставил монарху свой «дворец». Поговорили они в кабинете, и Ланжерон вышел, оставив венценосного гостя отдохнуть наедине с мыслями. Выйти-то вышел, да только заодно запер за собой дверь — по привычке. В итоге, когда бедному царю вдруг захотелось выйти, он это сделать не сумел и молотил в дверь. Нескоро разыскали Ланжерона, унёсшего ключи с собой.
В 1818 году Ланжерон подал императору проект об отмене табели о рангах, чем снова навлёк немилость и вынужден был в 1820 году оставить должность одесского градоначальника, оставаясь новороссийским генерал-губернатором до мая 1823 года, когда в третий раз попал в немилость. До 1824 года он остается в Одессе, а затем едет во Францию, откуда возвращается в Россию в 1826 году, когда новый император Николай возвращает ему монаршее благоговение и приглашает к участию в коронации. Ланжерона назначают членом Верховного Уголовного суда, а в 1828 году он принимает участие в войне с Османской империей, возглавляет войска в Валахии и берет штурмом крепости Кале и Турно, за что получает в подарок от императора трофейную пушку.
В марте 1829 года Александра Федорович по состоянию здоровья уходит в отставку, получает 60 тысяч ассигнациями и селится в Одессе. Он любил этот город и однажды на одном из балов в Петербурге мило заметил даме, утомившей болтливостью даже его, любителя поговорить: «По-моему, вы недавно приехали из Одессы. У вас такой загорелый язык!»
После выхода в отставку Ланжерон, воспринимаемый обществом как человек благородный, острого ума, независимых взглядов, весёлого нрава, написал военные мемуары на французском языке, где оставил своим соратникам не всегда лестные характеристики.
Ланжерон всю жизнь панически боялся заболеть холерой, но именно от этой болезни умер в Санкт-Петербурге 4 июля 1831 года. Согласно завещанию, тело Ланжерона перевезли в Одессу и похоронили в римско-католической церкви Пречистой Богоматери на улице Екатерининской. Ланжерон упомянут Львом Толстым в «Войне и мире»: «Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки». До наших дней сохранилась триумфальная арка, ведшая на дачу графа, именуемая одесситами аркой Ланжерона и открывающая ныне дорогу на пляж его имени.
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам «Таймер» , Peoples.ru
