В ноябре должна была состояться премьера нового проекта Данилы Козловского — фэнтезийного триллера «Карамора», повествующего о борьбе с тайными силами и альтернативной Российской империи, однако эпидемия внесла свои коррективы. Сейчас картину планируют выпустить в 2021 году. Для актера это уже не первый опыт в качестве режиссера, ведь он активно пробует себя в новых ипостасях.
Кинодебют ценой доверия
— Перед моим поступлением в театральную академию мама провела со мной очень честную беседу. Она же сама в прошлом актриса, окончила Щукинское училище, работала в Вахтанговском театре. Она мне говорила: «Дань, ты должен понять, что идешь в самую неблагодарную, в самую конкурирующую профессию, и 90 процентов, что у тебя ничего не получится. Но я верю в тебя, верю в твой талант». Мама, конечно, чувствовала во мне стремление попасть в театральный мир. Ведь мне, пусть и на суперлюбительском уровне, нравилось выступать — и когда учился в кадетском корпусе, везде участвовал в художественной самодеятельности. А когда в 9-м классе передо мной встал выбор, куда идти дальше, я вдруг понял, что не пойду в военное училище, не хочу.
После поступления в Санкт-Петербургскую театральную академию как-то сразу понял, что Лев Додин — это мой мастер, это педагог, у которого я мечтал учиться. Но я знаю, почему мне сразу в академии понравилось — потому что Додин — это система. Это очень здорово, это правильно. Потому что театр, настоящий театр — это тоже система.
Дебютом в кино стала небольшая роль в сериале «Улицы разбитых фонарей». Я даже успел вызвать всеобщую ненависть фанатов этого сериала, потому что моему персонажу поручили убить Дукалиса и Ларина. Мне тогда было лет 18, и это один из таких неприятных эпизодов в моей жизни. Не из-за сериала — он в свое время прогремел. Но мне пришлось обмануть своих педагогов, потому что несколько съемочных смен накладывались на занятия в театральной академии. В результате меня отстранили от занятий. Причем отстранили, не ругая, а в очень спокойной форме, что гораздо страшнее: педагоги разочаровались во мне как в человеке. А наш мастер Лев Абрамович Додин со мной просто не разговаривал. На этом фоне, довольно нервном, я сломал ногу в двух местах. А потом был показ этюдов по Гроссману, «Жизнь и судьба». И из 25 этюдов 23 были мои. Я играл на костылях — играл все, что только можно было. Помню, после обсуждения отрывков Лев Абрамович подозвал меня и говорит: «Ширинку застегни». И я понял: он меня простил.
Первая моя большая работа в кино — роль в фильме «Гарпастум» режиссера Алексея Германа-младшего. После него я сознательно взял паузу, не снимался в кино довольно продолжительное время. Может, это был какой-то мой снобизм: все-таки «Гарпастум» — большое кино.
Авантюры — часть профессии
— Искренне скажу, мне жутко интересно то, чем я занимаюсь. И актерская профессия, и возможность познать новое — режиссура, продюсирование, создание своей компании, рождение новых проектов, идей. Тот же фильм «Тренер» — это совершенно авантюрный замут, но он, как бы сказать, в пространстве того, что ты любишь. А времени с каждым годом становится все меньше и меньше. Я жадный, конечно. Хочется все успеть. Это вполне нормально — стараться сделать что-то принципиально новое, если ты чувствуешь в себе силу, потребность, амбиции.
Актер неотделим от режиссера
— Безусловно, потрясающая школа Додина может сподвигнуть к разного рода экспериментам — он никогда не отделял актеров от режиссеров. У нас даже те науки, которые должны были преподаваться исключительно режиссерам, преподавались и актерам тоже.
Человек должен многое знать, уметь спорить, строить, создавать. В театре на репетициях мы сидим все вместе — все, кто занят в спектакле. А, например, на съемочной площадке я всегда стараюсь сидеть рядом с плейбэком (монитор для просмотра отснятого материала. — «ЮГ») — и когда мы с Колей Лебедевым снимали «Экипаж», и с Андреем Кравчуком на «Викинге». Я смотрел и думал: «Интересно, а как бы я мог решить эту сцену?» Мне было важно понять, как работает вся эта производственная машина.
Если избавляться от чувств, эмоций, хранимых внутри, то воспринимаешь это как предательство — даже не по отношению к людям, которые тебе это подарили, а к этому дню, к этому моменту. Я с большой нежностью отношусь к вниманию, признанию людей, к зрителю.
***
По материалам кн. Вадима Верника «Свободный полет. Беседы эссе».
Юрий Крылов «ЮГ»
