Пятьдесят лет назад на экраны вышел фильм «Влюбленные» — один из лирических шедевров кино.
— Как возник замысел фильма?
— Когда я оканчивал ВГИК, передо мной встал выбор, что снимать, о чем снимать. Я стал вспоминать свое ташкентское детство. Например, как мы прыгали с моста и плавали по реке Анхор на баллонах от автомобильных шин.
— Но от подобного рода воспоминаний до фильма – дистанция огромного размера.
— Примерно это мне сказал драматург Одельша Агишев, который тоже учился во ВГИКе, но несколькими годами раньше меня. Мы оба с ним были из Ташкента, быстро подружились, и я ему сумбурно наговаривал то же, что рассказываю сейчас тебе. Вспомнил рассказ Анри Барбюса «Нежность», который в свое время поразил меня. Вспомнил эпизод с арбузами, которые мы с отцом, путешествуя на «Победе», везли в багажнике. Сделали остановку на берегу горной реки, выгрузили арбузы в тихой заводи, чтобы они охладились. И вдруг разверзлись небеса, хлынул светлый ливень, вода стала быстро прибывать, и арбузы унесло на стремнину. Я бросился их спасать, они прыгали на волнах, бились о камни, раскалывались надвое, падали в пропасть. Чуть не свалился в пропасть и я. Это был какой-то первородный ужас и восторг жизни!
Агишев выслушал меня и сказал, что это разрозненные фрагменты, что надо придумывать историю, писать сценарий. Стали работать вместе, так возник сценарий фильма «Нежность». В том фильме уже появились Родион Нахапетов, Рустам Сагдуллаев, костяк съемочной группы. А потом из «Нежности» естественным образом родились «Влюбленные», для которых пригодилась и сцена с арбузами.
— Нахапетов и Вертинская к моменту съемок «Влюбленных» уже были известными актерами. Они легко согласились сниматься в фильме молодого режиссера?
— С Родионом мы подружились еще во ВГИКе. Он играл у меня в студенческом спектакле, который я ставил по рассказу Чехова «На пути». Родион был на два года моложе меня, но выглядел как будто старше, у него был взгляд взрослого человека. И это притягивало меня к нему. Сдержанный, даже стеснительный, он держал всех на дистанции, не подпускал к себе. Позже я узнал историю его жизни. Он родился в 1944 году во время бомбежки. Мать его была связной партизанского отряда «Родина». Она и своего родившегося сына назвала так — Родина. Потом, когда оформляли документы, он стал Родин. А когда начал сниматься, превратился в Родиона. Его отец после войны вернулся к своей семье в Армению. Мать, оставшись одна с ребенком на руках, часто и подолгу болела. Когда у нее обострялся туберкулез, она ложилась в больницу, а Родиона отправляла в детский дом.
Во ВГИКе мы сблизились, в том числе и на почве любви к итальянскому кино. Он называл меня в шутку Эльёрини, я его — Родиони. Нахапетов охотно принял предложение сняться в «Нежности». Ему очень понравились Ташкент, Фергана, восточные базары, наш фантастический плов, гостеприимство. И Родион потом с удовольствием перекочевал в фильм «Влюбленные», в котором мы использовали и некоторые мотивы его биографии.
— За разговорами мы слегка подзабыли про Вертинскую.
— Я познакомился с ней во Франции, где показывали фильмы «Журналист» Сергея Герасимова, еще несколько картин, в том числе и нашу «Нежность». Фильм собрал во Франции ворох восторженных рецензий, на Вертинскую это произвело некоторое впечатление. В роли Тани во «Влюбленных» у меня уже начала сниматься другая актриса, но, познакомившись с Настей, я предложил роль ей. Она согласилась, хотя впоследствии очень страдала от жары. В Хиве, где мы снимали ряд сцен, температура поднималась до 50 градусов в тени. Настя выходила из кадра в полуобморочном состоянии. Мы набрасывали ей на лицо мокрую холодную марлю, она слегка приходила в чувство, шла в кадр и снова выпадала оттуда чуть живая. Но при всем том мы прекрасно чувствовали друг друга. Иногда мне достаточно было взять ее за руку, чтобы она поняла, чего я от нее хочу.
Леонид Павлючик http://trud.ru