Знаменитому артисту исполняется 55 лет
Сказать о нем просто «известный актер» было бы неверно по сути. Евгений Гришковец – «человек-оркестр»: он и прозаик, и драматург, и музыкант, и режиссер.
«Я уезжал, прощаясь навсегда»
Евгений Гришковец родился 17 февраля 1967 года в Кемерово. Когда-то его первыми слушателями были родители: «Наверное, все дети читают стихи на табуретках. Еще моей аудиторией были школьные друзья. Если нам задавали учить стихи, то меня спрашивали последним, чтобы не срывать урок. Мне всегда хотелось убрать пафос из чтения, и я начинал читать таким очень будничным голосом. Это смешило даже учителей».
После школы он поступил на филологический факультет Кемеровского государственного университета, но после первого курса его призвали в армию. «Спектакль «Как я съел собаку» весь о моей службе на острове Русский». Спустя три года службы в Тихоокеанском флоте Гришковец поздней весной 88-го года вернулся, словно в другую страну. «Все непонятно. В течение года я понял, что из страны надо уезжать, – вспоминает Евгений Валерьевичю — В улучшении жизни страны я смысла не видел. И еще были огромные иллюзии об устроенной и счастливой жизни в западной Европе, где мы все так нужны и где людям страшно интересно то, что делаю лично я в области искусства. И в начале лета 90-го года я поехал в Берлин. Оканчивать филфак университета я уже смысла не видел. За плечами были серьезные занятия пантомимой до армии и опыт профессиональной работы в театре пантомимы, с которым мы в 89-м году успешно ездили по разным фестивалям. Тогда ведь было просто немыслимое количество фестивалей пантомимы и клоунады, которые потом полностью исчезли в течение двух-трех лет». Итак, в Берлине Гришковец оказался с надеждой улучшить свою жизнь. Однако та бесследно исчезла в течение первых десяти дней. «Я поработал мойщиком посуды. Всем советую: очень отрезвляет голову. А еще показывал пантомимы на улице, чтобы подзаработать. К счастью, у меня нашлись силы плюнуть на стыд возвращения, потому что уезжал я, довольно сильно хлопнув дверью и прощаясь навсегда: мол, оставайтесь тут, видал я вас всех. Но я вернулся». Гришковец признается, что не любит эмигрантов и, бывая за границей, старается с ними не общаться. «Я не хочу участвовать в эмигрантских разговорах, рассказывая, как в России плохо, чтобы успокаивать людей, что они правильно сделали, когда отвалили. Есть люди, которые живут и работают за границей, но это не эмигранты. Я тоже езжу играть спектакли, мне интересно видеть новое, слышать новый язык, обрабатывать текст пьесы для другой страны, но эмигранты мне неинтересны».
«Каждый спектакль — ответственность перед собственной жизнью»
В театральной тусовке слухи о Гришковце появились где-то в 1993-1994. Несколько молодых критиков увидели его на каком-то фестивале и рассказали, что, мол, есть в Кемерово такой парень, Женя Гришковец, который со своим театром «Ложа» делает совершенно необычные вещи — спектакли, полностью построенные на импровизации. И делает здорово. Через несколько лет уже рассказывали, что он поставил моноспектакль «Как я съел собаку», который вышел очень камерным и очень личным: неудивительно, что поначалу его играли для весьма небольшого количества зрителей. «Я распинался очень искренне перед малознакомыми людьми. И помню, что боялся остановиться, — рассказывает Гришковец. — Человек, который видел мой спектакль, сказал: «Слушай, да ты новый Чехов! Мы тут с тобой таких «делов» наделаем! Я тебе позвоню!» И я ждал, читал Чехова, искал параллели. Потом понял, что ждать глупо и стыдно. Надо писать, делать свое дело. Когда придет время, все случится независимо от вас. Я принял решение и очень быстро, месяца за два, написал «Записки русского путешественника». Поехал в Москву, нашел издателя. Я так волновался, что плохо помню это время. Пьеса получила премию».
Написать произведение для него намного сложнее, чем затем оживить его словами и движениями: «Когда я делаю спектакль, который потом буду самолично исполнять, есть понимание: текст пьесы напишу за месяц или за два, но играть-то я его буду несколько лет — большое количество времени моей жизни. Каждый спектакль — большая ответственность перед собственной жизнью. То, что воплощаю в них, и есть соль моего внутреннего мира, и есть сам я. Что-то второстепенное, ерунду какую-то озвучивать в моих героях не могу себе позволить. (…) Когда гамбургский театр предлагает мне написать для него пьесу, я отвечаю, что я буду писать ту пьесу, которую я хочу писать. Если им понравится, пусть они берут и переводят, я не против, но специально писать для них — а они выделяют на это деньги — я не буду. Я вообще не хочу делать ничего на заказ».
Гришковец пишет не только пьесы, но и рассказы, повести, вел блог в «Живом журнале», а во время экспедиции в Заполярье вел дневник, который потом вошел в книгу «Почти рукописная жизнь». Гришковец играет в спектаклях, снимается в кино. А еще выпустил несколько музыкальных альбомов, хотя признается, что петь не умеет: «Это как раз голос непоющего человека, который может (я так надеюсь) успокоить ещё не одну тысячу человек из тех, которые хотят петь, но петь никогда не смогут, потому, что нет голоса, слуха и так далее». Гришковец славится своими неоднозначными высказываниями, умудряется несколькими фразами создать скандальный повод для разборок с певицей Земфирой и отказывается давать оценку ситуациям, с которыми не очень хорошо знаком. Своих троих детей артист считает главным достижением в жизни.
«Я решил выстроить жизнь следующим образом: я не живу в Москве. Я работаю в Москве и люблю Москву. Здесь много театров, много артистов, режиссеров, театральных художников, зрителей. Много людей, для которых театр — нечто важное. Театр — это все-таки одно из существенных достижений русской культуры, русской мысли. И Москва — это то место, где я не только реализовываюсь, но и чувствую важность того, что делаю для людей. Здесь это имеет отклик, моментальную реакцию. Но жить в Москве я не буду, потому что тогда мне придется переделывать способ своего общения с миром, с людьми, выстраивать какую-то дистанцию по отношению к ним, выстраивать способ поведения. А я этого не хочу. Я уезжаю в Калининград, и все обрывается. Там другая жизнь, я живу своей семьей, тем, что мне важно и интересно, могу спокойно, без суеты работать дома. Я, безусловно, счастлив, успешен и удачлив в профессии, у меня прекрасная семья, чудесные дети, хорошее жилье, нет недостатка в средствах, но я часто несчастен и одинок даже среди самых близких людей. И если бы я знал рецепт, применил бы на себе сразу же».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам «Невское время», «Сегодня» , «Итоги» , smotr.ru, zendiar.com
