Со дня рождения знаменитого офтальмолога исполняется 145 лет
Вся его жизнь была проникнута любовью к науке и тягой к совершенствованию своих знаний. Он был не только ученым, но и врачом-клиницистом, блестящим хирургом, одаренным педагогом, талантливым художником, интересным рассказчиком и веселым собеседником.
Семья врачей
Владимир Филатов родился 15 (27) февраля 1875 года в селе Михайловка Пензенской губернии. После переезда в Симбирск его отдали в местную гимназию. Латинский, греческий, тексты из катехизиса — такой она запомнилась Филатову. История, литература, естественные науки — все это почти не изучали. Хочешь стать по-настоящему образованным человеком — занимайся сам. Владимир так и поступил. Учеба отнимала массу времени. Зато лето он проводил в огромном саду семейного имения.
Но вот восьмилетний курс учения в классической гимназии остался позади. Нужно было избрать специальность. Четверо из шести братьев старшего поколения Филатовых посвятили себя врачебной деятельности. Земским врачом, хирургом и окулистом одновременно был и отец Владимира — Петр Федорович Филатов. Высокообразованный человек, беззаветно влюбленный в свою профессию, он был хорошо известен в Симбирске, преданно любим своими пациентами. А имя детского врача Нила Федоровича Филатова, дяди Владимира, в то время приобрело уже широкую известность среди мировой медицинской общественности.
Выдающийся клиницист и ученый, Нил Федорович Филатов первый в Российской империи начал вливать детям противодифтерийную сыворотку и применил при лечении детских болезней бактериологический метод исследования. Нил Федорович обогатил науку описаниями новых форм заболеваний, ценнейшими клиническими наблюдениями, большим количеством выдающихся научных работ. Он читал курс детских болезней в Московском университете. Туда, на медицинский факультет, и поступил в 1892 году Владимир Филатов.
По легенде он решил стать офтальмологом, когда однажды увидел слепого мужчину, шедшего с палочкой и простукивавшего себе путь. Будущий академик был потрясён и инстинктивно воскликнул: «Каждый человек должен видеть солнце!» Впоследствии эта фраза стала девизом института, который учёный открыл в Одессе.
Новые методы лечения
В Московском университете для него началось настоящее образование. Время было золотое, среди преподавателей оказались Склифосовский, Столетов, Остроумов и, ясное дело, сам Нил Филатов. С практикой все складывалось еще лучше – Владимир проходил ее под руководством собственного отца, земского окулиста. Науки давались легко, и уже в годы ученичества Филатов сделал несколько открытий. Тогда же и определилась его офтальмологическая специализация – бельмо, которое, кстати, в то время путали с другим глазным заболеванием – катарактой.
Именно образование бельма (помутнение роговой оболочки — роговицы) является наиболее распространенной причиной слепоты. Иридэктомия была тогда единственным средством, придуманным врачами для борьбы со слепотой, наступающей в итоге бельма. Суть операции в том, что сбоку от бельма делают в радужке новое отверстие, в результате образуется искусственный зрачок. Нужно только разрезать роговую оболочку там, где она не помутнела, вытянуть через этот разрез радужку, вырезать с краю отверстие — дополнительный зрачок — и возвратить остальную часть радужки на место. Свет проникнет через новое отверстие, сделанное под роговой оболочкой в радужке, попадет в старый зрачок, оттуда в хрусталик и т.д., пока не вызовет в мозгу человека зрительных ощущений. Беда заключалась в том, что не всем ослепшим от бельм можно было делать спасительную иридэктомию: тем, у кого роговая оболочка помутнела полностью, так что над радужкой не осталось ни малейшего просвета, иридэктомия не помогала. «Почему же не пересаживают роговицу?..» — думал Филатов.
В 1903 году доктор стал одесситом. Его позвал на кафедру местного университета профессор Сергей Головин. Тридцатисемилетний одесский офтальмолог только что получил эту кафедру, созданную благодаря его же хлопотам. Спустя два года там заработала глазная клиника, приблизительно тогда же начало работу Одесское офтальмологическое общество. Во всем этом Головину активно помогал Филатов. Они быстро сошлись, благо, разница в возрасте была менее десяти лет, а увлеченности у каждого хватало на троих.
В 1908 году Филатов защитил докторскую диссертацию, которую посвятил своему отцу: «Учение о клеточных ядах в офтальмологии: экспериментальные исследования о влиянии кровяных сывороток на глаз». А в 1912 году он наконец-то сделал первую операцию по пересадке роговицы. К сожалению, зрение так и не удалось восстановить, новая роговица очень быстро помутнела. Но доктор не отчаивался, он понимал, что находится в самом начале пути.
В 1913 году Филатов предложил новый метод измерения внутриглазного давления — эластотонометрию. Вскоре Владимир Петрович изобрёл эффективный метод и способ пластики с помощью круглого стебля, образованного из кожи и подкожной жировой клетчатки, который оказался ценным вкладом в современную восстановительную хирургию, получил широкое признание хирургов, и известен как «филатовский (круглый) стебель». С помощью метода круглого стебля было избавлено от страданий множество людей, получивших тяжёлые травмы во время Первой мировой войны.
В 1924 году Филатов разработал метод полной (а в 1927-1938 годах — частичной) сквозной кератопластики, для которого спроектировал специальные медицинские инструменты. В отличие от прежней попытки, на этот раз операция прошла успешно. Однако проблема пересадки роговицы считалась на то время совершенно бесперспективной, поэтому смелая идея молодого врача не нашла поддержки в учёном мире. Он продолжал работу в клинике, внимательно изучая различные формы заболевания глаз, развивал и совершенствовал свою оперативную технику. Сам Владимир Петрович писал, что в те годы не было ни дня, ни ночи, когда бы он не думал над этой проблемой. Впоследствии, профессор ввёл в медицину новый эффективный принцип лечения — тканевую терапию, которой посвятил 20 лет своей жизни. Этот метод нашел широкое применение в лечении не только глазных болезней, но и ряда общих заболеваний, которые ранее считались неизлечимыми.
Два месяца в тюрьме
Среди знакомых офтальмолога были и бывшие офицеры царской армии. И вот 20 февраля 1931 года профессор Филатов был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной военно-офицерской организации. Ученый много раз то признавался, то опровергал свои показания. «К практической политике я был равнодушен, довольствовался лишь литературой. Февральскую революцию я приветствовал, как и Временное правительство. Результаты Учредительного собрания, в смысле установления способа правления, я считал удовлетворительными. Переход власти к большевикам я не мог охватить моим настроением. Мне казалось, что это слишком сильный сдвиг. Борьба с властью большевиков Добровольческой армии генерала Корнилова вызывала сочувствие. Когда советская власть окончательно установилась в Одессе, то я принял её как факт с большой долей тревоги. С самого начала советской власти я не являлся её сторонником.
ля меня не были приемлемы как главные её политические основания, так и та крутость мер, которыми она проводила в жизнь своё строительство. Недовольство, которое я испытывал при виде той ломки, которую приходилось переживать близкому мне классу интеллигенции, побуждало меня к мечтам об интервенции. В таких настроениях я дал Радкевичу в 1923 году согласие на оформление идеи устройства Общественного Комитета безопасности, который должен был взять в своё ведение гражданскую власть в Одессе после переворота. В 1930 году (или в 1929 году) я получил предложение быть членом Комитета безопасности от В. А. Бернадского, на что я согласился. В моём преступлении я решительно раскаиваюсь и совершенно разоружаюсь по отношению к советской власти. Признавая мою вину, я прошу пощадить меня и простить мне моё преступление. Я даю твёрдое обещание отныне раз навсегда отказаться от политических замыслов и мероприятий против советской власти и принести все свои знания и опыт на пользу строительства Советского государства».
Филатов написал это 20 апреля 1931 года. В тот же день постановили отпустить учёного под подписку о невыезде. Это ясно из рапорта, которое направили в Харьков: «Исходя из тех соображений, что Филатов является мировым ученым и что его роль в Организации не являлась активной, мы сочли целесообразным его из-под стражи освободить под подписку о невыезде из города Одессы. 20 апреля он был нами освобожден, причем предварительно от него было получено заявление с просьбой о помиловании. По истечении некоторого времени дело о Филатове будет прекращено». К суду над другими арестованными по делу контрреволюционной военно-офицерской организации он не привлекался.
Воталиф
В 1936 году по инициативе Филатова в Одессе был открыт Институт экспериментальной офтальмологии (потом — институт глазных болезней и тканевой терапии имени академика Филатова), который он возглавлял с 1936 по 1950 год. Благодаря энергии своего руководителя, институт быстро превратился в одно из лучших офтальмологических учреждений страны. А сам доктор сокрушался: «Мне нравится смотреть на восходы и закаты над морем и рисовать их, но как меня там найдут пациенты с плохим зрением? Я должен быть рядом, у дороги».
Он все-таки был невероятным фанатиком своего дела. Хотя у него было и много хобби: живопись, музыка, литература. Одна из его учениц вспоминала: «Он потрясающе описывал быт мелкопоместных дворян, к которым, собственно, и относился. Отец Владимира Петровича работал земским врачом и жил в селе Михайловка Саранского уезда Пензенской области, куда Филатов ездил ежегодно в отпуск. Было интересно читать и слушать его рассказы, потому что о жизни дворян мы практически ничего не знали. Нам они казались людьми, прибывшими с другой планеты». А свои картины офтальмолог подписывал занятным псевдонимом – Воталиф. Псевдоним вышел настолько таинственным, что никто не догадывался: это всего-навсего фамилия Филатов, только написанная наоборот.
Он был человеком не без юмора. Многие студенты с ужасом вспоминали, как он отучал их преклоняться перед авторитетами. Говорил: «Посмотрите, как у этого больного реагирует зрачок на свет». Все подходили, смотрели, кивали. После чего Филатов брал что-нибудь твердое и ударял больного прямо в глаз. В замершей от ужаса аудитории отчетливо слышался стеклянный звук. Это был не живой глаз, а протез.
Однажды после занятий он позвонил своей экономке, попросил её достать из шкафа серый габардиновый макинтош и выдать студенту, который подойдёт: «Ведь уже октябрь месяц, а парень ходит в одном костюме». Такой был человек. И когда его друзья, коллеги, студенты спрашивали у Владимира Петровича, почему он, небедный человек, носит всего два костюма, учёный отвечал с присущим ему юмором: «Один у меня пасхальный костюм, второй — каждодневный. Простите, а зачем мне ещё костюмы, если я всю жизнь провожу в белых халатах?»
Филатов утверждал, что он на самом деле не ученый, а изобретатель. Он регулярно ходил в церковь, а перед каждой сложной операцией получал благословение епископа (ученый был глубоко религиозен) и выступал в защиту храмов, предназначенных к сносу. Известна песня на стихи Евгения Аграновича:
«Одесса — мой единственный маяк,
Бывают драки с матом и без мата,
И если вам в Одессе выбьют глаз,
То этот глаз уставит вам Филатов».
Официально Владимир Петрович был женат трижды. Первый непродолжительный брак распался еще в Москве. Причиной тому стала трагедия: у супругов умер новорожденный сын Миша. Второй женой доктора стала известная в Одессе актриса Марья Алексеевна, она подарила Владимиру Петровичу сына Сергея. Но уже через полтора года сбежала от вечно занятого мужа в Киев с молодым кавалером, оставив ребенка новоиспеченному отцу. До конца жизни Владимир Петрович высылал ей деньги, а Сережу воспитали домашние экономки.
Верным другом и спутницей Владимира Петровича стала пришедшая во время Первой мировой войны в клинику медсестра Варвара Скородинская. Фактически она на продолжении нескольких десятилетий была и управдомом, и личным секретарем Филатова. Но в официальный брак с 55-летней Скородинской, ставшей к тому времени доктором медицинских наук, Филатов вступил лишь в 73-летнем возрасте.
30 октября 1956 года Владимира Петровича не стало. Одним из его предсмертных желаний было написать последний морской этюд: «Если на том свете меня попросят заполнить анкету, в графе «профессия» я напишу — художник».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам Miloserdie.ru, Historymed.ru, «Википедия»