Реальный случай превратился в комедию, сказку и любовную историю
45 лет назад состоялась премьера культовой новогодней комедии Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!». В честь знаменательной даты вспоминаем, как создавалась телевизионная картина, ставшая вехой в истории кино.
Завязку сюжета подсказала жизнь
Сценарий будущей нетленки родился из пьесы «С лёгким паром, или Однажды в новогоднюю ночь…», которую Эльдар Рязанов и Эмиль Брагинский написали в 1969 году для театра и, по выражению соавторов, «для заработка». По замыслу творческого тандема, действие комедии с минимальным количеством персонажей должно было происходить в одной декорации.
Завязку сюжета, как говорил Рязанов, подсказала сама жизнь: «Вспомнили историю, как один человек 31 декабря пошел в баню, там выпил, потом зашел к друзьям, которые отмечали годовщину свадьбы. В гостях он быстро надрался. Пьяный шутник, один из гостей (говорят, это был Никита Богословский, знаменитый своими розыгрышами, но он не раз от этого публично отрекался) отвез его на Киевский вокзал, дал проводнице денег. Бедолага очнулся на полке, когда поезд уже подходил к Киеву. Он оказался в чужом городе с портфелем, веником и несколькими рублями в кармане. Как дальше сложилась судьба этого человека, мы не имели понятия».
Другие сюжетные коллизии также были навеяны жизнью. Чтобы придать достоверность фантасмагоричной ситуации, когда герой-москвич попадает в другом городе в точную копию своей квартиры и не замечает подмены, было решено оставить беднягу пьяным как можно дольше и сократить время его путешествия, пересадив с поезда на самолет. Чтобы положительность персонажа не вызывала сомнений, а его пьянство не выглядело пороком, время действия было перенесено в канун Нового года. Праздник добавил истории ореол сказочности.
Главным же чудом стала встреча героя с женщиной его мечты, по иронии судьбы, оказавшейся с ним не только в аналогичной бытовой, но и в похожей личной ситуации. Обстоятельство, что у персонажей уже имеются невеста и жених, было введено для обострения и усложнения любовной линии. Итак, за две недели работы Брагинского и Рязанова реальный случай оброс множеством придуманных подробностей и превратился в полнокровное драматическое произведение синтетического жанра – это и комедия, и новогодняя сказка, и любовная история.
В 1974 году, когда соавторы решили перенести «С легким паром!» на киноэкран, одноименный спектакль шел более чем в сотне театров. Киноадаптация поставила новые задачи. Было необходимо уменьшить количество реплик, ведь театральные диалоги для кино слишком длинны. Число локаций, напротив, нужно было увеличить, так как для фильма той самой одной декорации было явно недостаточно. По видению Рязанова, соблюсти оба указанных условия можно было лишь в двухсерийном формате.
Алкоголь и снег – фальшивые, а рыба – настоящая
Условно-телевизионная лента, получившая название «Ирония судьбы, или С легким паром!», снималась на кинопленку на производственно-технической базе «Мосфильма». Декорации московской и ленинградской квартиры создавались в павильонах киностудии художником Александром Борисовым, который, к слову, предложил Рязанову сделать героев новоселами, что стало еще одним справедливым обоснованием «лукашинской путаницы».
К тому же это обстоятельство оправдывало видимую необустроенность обоих жилищ и играло на руку постановщикам: простым перемещением различных предметов интерьера они превращали Женину квартиру в Надину и наоборот. Правда, данные маневры явились причиной и киноляпов.
Знаменитую баню воздвигли в так называемом «аквариуме» на цокольном этаже «Мосфильма». Декорацию составили местные стеклянные блоки и лавки, принесенные из студийного вестибюля, а полотенца, пальмы и веники съемочная группа взяла напрокат в «Сандунах». «Нетрезвые» эпизоды в бане, вопреки легендам о натуральности пьяных сцен, указывают на их игровую природу и высокий уровень актерского перевоплощения. К слову, если алкоголь в фильме был преимущественно бутафорским (как и снег, ведь снимали весной), то еда – самой настоящей, включая знаменитую заливную рыбу с праздничного стола Нади.
Хотя большую часть ленты занимают интерьерные съемки, выход в город в ней также имеется. Обе типовые новостройки (московская и ленинградская) снимались в Москве. Их роли исполнили дома 125 и 113 по проспекту Вернадского, которые в реальности оказались построенными по экспериментальному проекту.
Трехкамерная система «Электроник-КАМ» позволяла одновременно снимать крупный и общий план одной и той же сцены, а подходящие планы выбирать уже на монтаже. Такой подход помог не только ускорить производственный процесс (монтировать ленту начали еще до окончания трехмесячного съемочного периода), но и сохранить живость актерских эмоций. Съемка большими эпизодами была сродни театральной работе (что логично, учитывая историю возникновения сценария «Иронии судьбы»), привычной для большинства артистов, задействованных в фильме.
Сложнее всех пришлось киноактрисе Барбаре Брыльской, для которой долгие репетиции и необходимость запоминать реплики и движения в 15-минутных сценах стали настоящим испытанием. Однако под руководством опытного оператора-постановщика Владимира Нахабцева, делавшего всё, чтобы актеры чувствовали себя комфортно на площадке, съемочная группа блестяще справилась с задачей Рязанова, который добивался, чтобы «эмоциональное состояние исполнителей на укрупнениях было идентично душевной напряженности на общих кадрах».
Фильм в фильме – привет Миронову и Гурченко
Многослойно и необычно в картине построен пролог. Начинается он с анимационной короткометражки Виталия Пескова, изображающей сатирический подход к архитектуре. Далее следует эпиграф, сообщающий, что зрителя ждет «совершенно нетипичная история, которая могла произойти только и исключительно в новогоднюю ночь», обещающий некую сказку. Песня «Со мною вот, что происходит», сопровождающая открывающие титры, намекает на наличие в фильме лирико-философского компонента. Таким образом, еще до старта основного действия можно составить представление о синтетической жанровой специфике картины.
Еще один прием, который Рязанов использует в «Иронии судьбы», камео – это эпизодическая роль, сыгранная знаменитым, сразу узнаваемым человеком. Причем, речь не только о фирменном эпизодическом появлении самого режиссера, сыгравшего рассерженного попутчика Жени Лукашина. Есть в фильме актерские камео Андрея Миронова и Людмилы Гурченко, которые рассматривались в числе многочисленных претендентов на роли, доставшиеся в итоге Андрею Мягкову и Барбаре Брыльской.
Увидеть остроумно вплетенных в сюжетную канву несостоявшихся Женю и Надю можно в сцене, когда сразу после ухода Ипполита Лукашин включает телевизор, по которому идет трансляция музыкальной комедии «Соломенная шляпка» с Мироновым и Гурченко. Благодаря этому синтезу камео и мизанабима (фильм в фильме) Рязанов не только передал привет коллегам по фильмам «Берегись автомобиля» и «Карнавальная ночь», но и обозначил время действия «Иронии судьбы» – 31 декабря 1974 года, когда, собственно, и состоялась телепремьера «Соломенной шляпки».
Еще одно камео, носившее, правда, незапланированный характер, исполнено Олегом Басилашвили. Актер, утвержденный на роль Ипполита, не смог сниматься из-за личной трагедии и был заменен Юрием Яковлевым. Однако сцена, в которой Надя достает из сугроба фотографию своего обиженного жениха, была создана еще до кастинговых пертурбаций. Переснять ее не получилось, потому что снег к тому моменту уже сошел, и было решено оставить всё, как есть.
С фигурой Ипполита связаны и другие импровизации в фильме. Ушедшие в народ реплики: «Ой, тёпленькая пошла…» и «Какая гадость эта ваша заливная рыба!» – принадлежат самому Юрию Яковлеву. В первом случае актер был удивлен внезапным появлением горячей воды в сооруженной в павильоне «Мосфильма» ванной, во втором – невкусным блюдом, который приготовили реквизиторы.
Романтики против практиков
Одним из секретов феноменального успеха телевизионной ленты, которую в день премьеры посмотрели более ста миллионов человек (сколько зрителей увидели картину за 45-летнюю историю ее повторных трансляций, подсчитать невозможно), в ее попадании в незыблемые архетипы. По сути, четыре основных героя «Иронии судьбы» делятся на две архетипические группы – это двойники (Женя и Надя, Ипполит и Галя) и антагонисты (Женя и Ипполит, Надя и Галя).
Первых объединяет – в случае Лукашина и Шевелевой – схожесть социального статуса. У них типичные интеллигентские профессии – учителя и врача, и, как следствие, совпадение увлечений и мировоззрений. Герои, выступающие своеобразным отражением друг друга (отсюда обилие зеркал в их квартирах), любят бардовскую песню, поэзию и гитару, отличаются мечтательностью, доверчивостью, порывистостью, а также склонностью к эскапизму и немалой долей инфантильности.
Неудавшиеся вторые половины Нади и Жени – люди совсем другого склада. Ипполит и Галя привыкли во всем сомневаться и действовать согласно продуманному плану. Они столь же надежны, сколь и предсказуемы, столь же деятельны, сколь и скучны. Символом ментальной пропасти между персонажами-романтиками и героями-прагматиками выступает, как это ни смешно, баня. Надя понимает и принимает банную традицию, сложившуюся в компании Жени. Для Ипполита и Гали она является глупой и нецелесообразной: зачем ходить с друзьями в баню, когда можно быстро помыться в собственной ванной?!
А разница в том, что для романтиков-интеллигентов жизнь немыслима без задушевной компании с неспешными беседами, песнями и тостами, а для деятельных практиков главный жизненный приоритет – собственное время и КПД любых начинаний. Очевидно, что первый тип людей куда ближе Рязанову, чем второй. Еще одним символом приверженности Рязанова интеллигентским ценностям служат редкие стихи, звучащие в песнях на музыку Микаэла Таривердиева, исполненных Аллой Пугачевой и Сергеем Никитиным, или «сами по себе», как «Баллада о прокуренном вагоне…» Александра Кочеткова, которую в финале фильма читают Андрей Мягков и Валентина Талызина, озвучившая экранную Надю-Брыльскую.
Что касается лирических музыкальных композиций, их в картине 8, и еще одна шутливая – «Если у вас нету тети», написанная специально, чтобы разбавить серьезный арсенал чем-то легким и комедийным. Собственно, на таком же смешении глубокомысленных тем и юмора построена вся картина, давшая официальный старт намеченному еще в «Берегись автомобиля» уходу Эльдара Рязанова от чистой комедийности.
Маргарита Васильева, tvkinoradio.ru