«Отравитель» воспитал Бетховена и Шуберта, страдал от расстройства рассудка, а «жертва» имела немало врагов и тайна смерти не раскрыта
В 1997 году в итальянском городе Милан состоялся необычный процесс, по итогам которого был оправдан человек, умерший за 170 лет до этого суда, – Антонио Сальери.
Пушкин пользовался слухами
Широко считается, что гениального Моцарта отравил завистливый Сальери. Об этом же и трагедия в стихах «Моцарт и Сальери» Пушкина, который взял за основу слухи, ходившие по Европе. Эта маленькая трагедия вдохновила британского драматурга Питера Шеффера на написание пьесы «Амадей», по которой Милош Форман снял одноименный фильм. И хотя в пьесе и в фильме Сальери не убивает Моцарта, а только становится его «черным человеком», этого уже достаточно, чтобы представить итальянского композитора однозначно отрицательным персонажем.
В 1990-х годах со спектаклем «Амадей» в Италии гастролировала британская театральная труппа. Постановка стала последней каплей, переполнившей чашу терпения поклонников Антонио Сальери. Миланская консерватория решила, что пришла пора оправдать композитора, и инициировала для этого судебный процесс. На нем, конечно, не было самого подсудимого.
Председателем на процессе был глава Миланского апелляционного суда Винченцо Салафия, защиту представляли известные адвокаты Джованни Арно и Джулиано Спадзали, которые прославились в делах, связанных с антикоррупционной операцией «Чистые руки». Главным экспертом по творчеству Моцарта выступал Рудольф Ангермюллер, немецкий музыковед, автор трехтомной монографии о композиторе.
А почему вообще считается, что Сальери был виновником смерти Моцарта? Давайте представим себе обстановку в тогдашней музыкальной столице Европы Вене. Охарактеризовать ее можно одним словом: интриги. Король Германии и император Священной Римской империи Иосиф II был известен как музыкальный король, оказывал покровительство людям искусства. Естественно, оказаться приближенными к нему хотели многие, и в ход шли самые разные средства: от тайных козней до беззастенчивой лести.
А нравы в венской художественной среде царили далеко не возвышенные. К примеру, Йозеф Гайдн, проявивший музыкальные способности в юном возрасте, сначала пользовался покровительством капельмейстера собора святого Стефана Георга фон Ройтера, был хористом. Но Ройтер славился тем, что не давал хода молодым музыкантам, и в какой-то момент он просто выгнал Гайдна, воспользовавшись тем, что у юноши сломался голос.
«Лучший, добрейший!»
В мемуарах Лоренцо да Понте, который был автором либретто «Свадьбы Фигаро» и «Дон Жуана», читаем: «Я спросил, выплатят ли мне в кассе театра сумму, которая следовала мне по контракту; граф де Роземберг (глава императорских театров. — Ред.) изобретал тысячу предлогов, чтобы помешать мне ее получить. Совершенно не желая беспокоить императора по поводу этих мелких неприятностей, я постарался взять хитростью то, на что имел право по справедливости. Касти (придворный поэт Джамбаттиста Касти. — Ред.) был постоянно стержнем, вокруг которого вращались все эти дурные страсти.
Я решился написать ему послание в стихах; моя жалоба <…> включала также и пышное восхваление его личных достоинств, к которым я испытывал полное доверие. Натурально, он нашел мои стихи очаровательными и цитировал их своим друзьям. С этого момента я не встречал более никаких препятствий и получил свои деньги».
В этих же мемуарах ярко описано «изъятие» балетного фрагмента из оперы «Свадьба Фигаро». Тоже результат интриг некоего Бюссини, «человека, способного на все, кроме того, что присуще человеку благородному». И так во всем. Де Понте, кстати, считал, что Сальери завидовал Моцарту и мечтал превзойти «Фигаро». А для этого, конечно, плел свои интриги. Но современные музыковеды, изучающие творчество Сальери, полагают, что интриговал итальянец не больше, а может быть, даже меньше, чем другие.
Будучи одним из лучших дирижеров своего времени, Сальери пользовался действительно большим авторитетом, возглавлял придворную капеллу Вены, а его «козни» ограничивались включением или не включением тех или иных произведений в программы концертов. Конечно, момент важный, но эти поступки не стоили никому ни карьеры, ни жизни.
В то же время Сальери был педагогом, воспитавшим многих ярких и талантливых композиторов, в том числе Бетховена, Листа и Шуберта (с последним он, кстати, занимался бесплатно). В 1815 году на праздновании 65-летия Сальери Шуберт преподнес ему кантату на собственный текст:
«Лучший, добрейший!
Славный, мудрейший!
Пока во мне есть чувство,
Пока люблю искусство,
Тебе с любовью принесу
И вдохновенье, и слезу».
Ни один из учеников не вспоминал Сальери как человека мрачного или недоброжелательного. Моцарт же был человеком с непростым характером. «Он столь же мало умел прикрашивать истину, как и скрывать ее. Это всегда было его большим недостатком и большим несчастьем. Он неизменно говорил языком человека, который всегда был прав», — писал музыкальный критик Александр Улыбышев. Он же отмечал, что у Моцарта было немало врагов, потому что композитор ни в речах, ни в письмах не сдерживался в оценках.
Убил не завистник, а врач?
Но было и кое-что еще. Моцарт, относившийся к «немецкому» музыкальному лагерю Вены, своим безусловным талантом представлял опасность для «итальянской» группы, к которой принадлежал Сальери. Правда, в своем творчестве Сальери был ближе к немцу Глюку. Но, если не вникать в тонкости, формально Моцарт и Сальери относились к двум противоположным музыкальным лагерям. А их противостояние было нешуточным. Как пишет тот же Улыбышев, «все заставляло его (Сальери) относиться с особенною ненавистью к молодому человеку, не имевшему даже определенного положения, музыкальному поденщику, превосходство таланта которого он не мог не видеть и не оценить». В общем, поводов завидовать Моцарту у Сальери могло быть немало. Но не поводов убить.
Но вернемся вновь к мифу об отравлении. Версия о такой причине смерти Моцарта появилась сразу после его кончины. В декабре 1791 года в берлинском музыкальном еженедельнике было напечатано: «Моцарта больше нет. С тех пор как вернулся из Праги, он все время хворал. У него находили водянку, а после смерти его тело раздулось; полагают даже, что он был отравлен».
Сальери же, доживший до преклонных для своего времени 75 лет, в конце жизни страдал от расстройства рассудка и был помещен в клинику. Там он якобы пытался покончить с собой, признаваясь в причастности к смерти Моцарта. Но это, опять же, не более чем слухи. Существует и полумифическое донесение духовника Сальери епископу, в котором изложена исповедь отравителя. Но документ этот хранится где-то в венских архивах, и его никто не видел.
Надо сказать, что причина смерти Моцарта не известна до сих пор: композитор был похоронен в общей могиле. Так что современные методы исследований, которые могли бы пролить свет на характер болезни композитора, бессильны: исследовать нечего. Не исключено, что он и, правда, отравился, но не ядом, а лекарством: во времена Моцарта врачи активно применяли препараты, содержавшие ртуть. Но это лишь одна из версий, основанная на косвенных свидетельствах.
Итальянский журналист и автор нескольких книг по истории музыки Пьеро Бускароли полагает, что Сальери пал жертвой общего представления о том, что в лице Моцарта немецкие композиторы одержали верх над итальянскими в противостоянии, о котором мы писали выше. И Сальери просто оказался удобной фигурой, чтобы приписать ему месть. Примерно этой линии придерживалась и защита на миланском процессе 1997 года, который оправдал Сальери за отсутствием состава преступления. И хотя суд этот был больше показательным, а юридической силы его решение не имеет, справедливость, пусть и в таком виде, была восстановлена.
Источники — «Дилетант-медиа» , Александр Улыбыше «Новая биография Моцарта», Лоренцо да Понте «Мемуары», «Эхо Москвы»