В Сети состоялась премьера сериала «Охотники», в котором Аль Пачино в роли бывшего узника концлагеря мстит скрывающимся от правосудия нацистам.
— Чем вас привлёк этот проект?
– Я посчитал, что сценарий «Охотников» стоит того, чтобы рассказать его аудитории. Я не знал, что в Нью-Йорке действовала группа евреев, выслеживающих скрывающихся нацистов. Я считаю, что сейчас пришло идеальное время для создания подобного сериала.
— Но это редкость – увидеть вас в сериале.
– Я рассматриваю «Охотников» как 15-часовой фильм, а не сериал. Это полноценное кинематографическое полотно, персонажи которого нуждаются в дополнительном времени для развития их историй. Думаю, что «Охотники» стали вызовом для всего актёрского состава из-за сложности наших персонажей.
— Как вы создаёте своих персонажей?
– У всех персонажей есть своя история, они как белый холст, на котором ты начинаешь рисовать. Есть герои более пугающие, чем другие, но, как только ты узнаёшь их лучше, у тебя получается понять их и перевоплотиться в них, а при помощи актёрской техники ты можешь помочь им найти слова. У каждого актёра есть свои секреты, как заполнять белые пятна.
— Вы когда-нибудь ощущаете волнение перед публикой?
– Конечно, постоянно ощущаю. Когда я стою на сцене и забываю свои реплики, я паникую. Ничего нет на свете хуже этого. Вы сами попробуйте и поймёте, о чём я говорю. Три тысячи незнакомых людей сидят перед тобой, а тебе нечего сказать. В такие моменты сложно избежать волнения. Возраст пугает меня, неспособность запоминать мои реплики. Неспособность играть, потеря актёрского голода – это будет трагедия для меня.
— Вы легко выходите из образа после спектаклей?
– Когда я был молодым, я забирал своих персонажей домой, они оставались со мной, потому что мне было сложно избавиться от них. Сейчас я снимаю их и оставляю на вешалке, как костюм, уходя из театра домой, и снова надеваю, когда возвращаюсь. Я осознал, что таким образом получаю больше энергии на сцене, как будто я отыскал портал эмоций, который открывается и закрывается, когда нужно.
— Вы обычно следуете за режиссёром, у которого снимаетесь?
– Я всегда становлюсь фанатом любого режиссёра, который хочет поработать со мной, и я не имею в виду что-либо романтическое. (Смеётся.) Я обожаю их, потому что они хотят видеть меня в своих фильмах. А когда режиссёр видит тебя в сценарии, ты знаешь, что можешь рассчитывать на его поддержку. Так случилось со мной на «Крестном отце». Френсис Коппола полюбил меня раньше всех остальных. Он боролся за меня. С того момента я осознал, что обязан режиссёрам своей успешной карьерой. Есть ли у меня талант актёра или нет, но именно режиссёры видят меня в своих историях и это всегда честь для меня.
— Что вы чувствуете, когда играете обычного человека? Последнее время в Голливуде мы видим масштабные фильмы, которые имеют мало общего с реальностью.
– Я думаю, что идея интерпретации обычных людей, которые живут совершенно отличной жизнью от актёра, – это возможность показать аудитории мир с разных перспектив. Для меня это удовольствие оказаться в образе, очень далёком от меня, но с проблемами, которые понятны всем людям, которые знакомы мне. Меня успокаивает мысль, что мы схожи. Музыкант хочет играть Баха, то же самое испытываю я, когда читаю хороший сценарий – для меня это отличный стимул.
— Как думаете, какое кино ассоциируется с вами?
– Публика постоянно цитирует фразы из «Лица со шрамом», они выкрикивают их, куда бы я ни шел. Это невероятно.
— Что вас вдохновляет?
– Я выбираю персонажей в зависимости от того, что происходит в моей реальной жизни. Я думаю, что двигаюсь циклично, хотя другие называют это старением. Я могу позволить себе выбирать, а в нашей профессии это могут позволить себе очень немногие актёры. Я остаюсь открытым для новых персонажей, которые не требуют от меня слишком большой отдачи, я стал очень практичным актёром. (Смеётся.)
Мария Позина, Мария Эстевез
Metro