«Боже, у меня же еще нет детей!»
У старшей дочери певца Владимира Левкина вырезали опухоль головного мозга. Сам бывший солист группы «На-На» тоже борется с онкологией с 2003 года. 26-летняя Виктория Левкина в откровенном интервью рассказала о своей болезни, переживаниях и новом «лысом» имидже.
«Хорошо, что случился припадок»
— Все началось 29 декабря. Это было страшно, непонятно. Непонятно, что делать в такой ситуации. Я по жизни активный, деятельный человек. Моя жизнь связана с постоянными разъездами и командировками, я веду тренинги для студентов на молодежных форумах. Для меня очень важно, чтобы все знали: я не актриса!
У меня никогда не болела голова, и какие-то проблемы со стороны головы – это последнее, о чем я могла подумать. Вечером 29 декабря я упала с эпилептическим припадком. Проснулась уже в больнице, ничего не помню. Меня разбудила мама, и я спросила, что происходит. Она ответила, что предварительно поставлен диагноз «опухоль мозга».
Конечно, я испугалась. Первое, что я сделала, – написала нескольким своим подругам, что я в больнице и мне очень страшно, что делать?
На следующий день в больницу ко мне приехали друзья с цветами и шариками, чтобы поддержать меня и сказать, что все будет хорошо. Я была в полнейшем шоке и не понимала, что происходит, мне кололи успокоительное. Когда сообщили о диагнозе, я почувствовала себя как в сериале «Анатомия страсти» (американский сериал о жизни и работе сотрудников больницы. – Прим. ред.). Я очень боялась всей этой темы, и последнее время все время смотрела этот сериал. До этого я не любила больницы и очень их боялась.
3 января, когда подтвердили диагноз «опухоль мозга», ко мне пришел нейрохирург, все объяснил и сказал, что это точно надо вырезать. Все праздники я провела в городской больнице. Мне делали уколы, чтобы убрать отек, потому что эпилептический припадок произошел как раз из-за отека опухоли.
Хорошо, что он произошел, ведь если бы его не было, то опухоль бы росла дальше, а я жила и ничего не знала. У меня вообще не болела голова, и я не собиралась ее проверять. «Поскольку это правая лобная доля, такое бывает. Возможно, последнее время вы принимали какие-то невзвешенные решения», – говорил врач. Но я-то думала, что это молодость, и никак не связывала это со своим диагнозом.
«Такое бывает, и жизнь не заканчивается»
— Операция прошла 15 января. Больше всего я переживала за маму. Я у нее единственная дочь, и мама тяжело все это перенесла. Я очень благодарна ей за то, что она была рядом и поддерживала все это время. Вся семья была рядом. И папа, конечно. Папа с Марусей (Марина Ичетовкина – четвертая жена Владимира Левкина, в браке с 2012 года. – Прим. ред.) на следующей день приехали. Это во многом сплотило семью.
Меня поразили в этой ситуации и моя семья, и коллеги даже с прошлых работ, школьные друзья. Много людей вернулось, даже те, с кем долго не общалась. Я им очень благодарна.
Именно поэтому я решила обо всем рассказать. Это было не папино решение: семья, наоборот, довольно скептически отнеслась, потому что это очень личное. Понятное дело, что эту историю стали сравнивать с историей моего папы.
Но я решила поделиться, потому что работаю с молодежью и мне важно рассказать ребятам, что такое бывает, и жизнь на этом не заканчивается. Не надо опускать руки, надо настраиваться на то, что мы все пройдем, это временно.
Когда я проснулась в больнице, то увидела потолок и подумала, что меня везут куда-то проверять. И первая мысль: «Боже мой, стоп, у меня еще же нет детей. Куда вы меня везете?»
Сейчас все хорошо. После гистологии нужно было пройти шестинедельное облучение вместе с химическими таблетками, так как опухоль была недоброкачественная. Во время операции мне сбрили часть волос, там сейчас шрам. А через три недели после облучения начали выпадать волосы сильно. Сразу я не хотела их сбривать, можно было прикрыть платком. У меня начинались большие проекты, поэтому не решилась.
«Эта ситуация сблизила нас с мамой»
— Сейчас закончилось лучевое лечение, и я сбрила волосы. Пусть они отрастают ровно, и будет такая кардинальная смена имиджа. Хотя в других ситуациях я, конечно, на такое никогда бы не решилась. Врач сказал, что после операции я буду чувствовать себя хорошо, так и произошло. После операции я сразу села и сказала врачу: «У меня все хорошо, выписывайте меня». Я не думала, что через сутки после операции возьму компьютер и начну кому-то отвечать по работе, мне хотелось что-то делать.
В итоге после операции я неделю провела в больнице, все врачи и персонал меня поддерживали. На лучевую терапию я ездила каждый день из дома, пять дней в неделю. Я сейчас с мамой живу, она возила меня каждый день в больницу на протяжении шести недель. Я могла бы и сама ездить за рулем, но все равно после облучения чувствую слабость, поэтому не хотела подвергать опасности ни себя, ни окружающих.
Эта ситуация очень сблизила нас с мамой. Даже во время лучевой терапии я продолжала работать, мы открыли школу вожатых. Я была бодра и понимала, что мне нужно там присутствовать. Сейчас карантин, но я давно работаю удаленно или на фриланс-проектах. Поэтому выпала из рабочего графика буквально на две недели, делегировала какие-то вещи.
Я реально думала, что мне будет хуже во время лечения. Сейчас я живу обычной жизнью, восстанавливаю организм ароматическими маслами, чтобы вывести химию из организма. Соблюдаю здоровое питание, пью больше воды.
На финальной МРТ скажут, как дальше продолжать лечение, как часто необходимо проверяться. Но я искренне верю, что все будет хорошо. Чувствую себя хорошо, буду дальше соблюдать требования врачей и проверяться. Радует, что мы обнаружили это на стадии, когда можно было оперировать, а не тогда, когда бы все ахнули и сказали, что ничего с этим сделать нельзя. Это главная победа в ситуации.
Наталья Лоскутникова, Наталья Чепрукова, http://m24.ru