Американка Джоанна Стингрей несколько лет регулярно приезжала в город на Неве, где дружила с андеграундной рок-тусовкой, выпустила в США двойной альбом Red Wave с четырьмя русскими рок-группами. Что она сама обо всем этом думает? По прошествии лет ответ на этот вопрос могут найти читатели книги «Стингрей в Стране Чудес».
Книга необычна по жанру. В основе, конечно, мемуары. Но написаны они очень увлекательно, художественно — и с интригой. Хотя, по словам самой Стингрей, первый вариант мемуаров читать было сложно, но тут за дело взялась 20-летняя дочь Джоанны (и барабанщика группы «Центр» Александра Васильева) Мэдисон Стингрей. Интеллигентная и начитанная барышня провела такое литературное редактирование, что попала в соавторы.
— Джоанна, вы пишете про «дружбу втроем» с Виктором Цоем и Юрием Каспаряном. Странная компания: девушка и два парня, причем один — Цой — женат.
— Да ничего странного! Компания на троих для меня вообще идеальна. Двое — это когда с подругой или с мужчиной. А больше людей — уже совсем не то, нечто большее. А та наша дружба… Дело в том, что мы с Юрием довольно сильно друг от друга отличаемся. А Виктор, который действительно был тогда уже женат на Марьяне и воспитывал сына Сашу, являлся как бы медиатором, посредником между мной и Юрием. Хотя и с Виктором мы разные люди. Скажем, Цой считал, что ночью нужно спать, а не тусоваться. В те времена и в той среде это действительно считалось чудачеством.
— Это человек, пропевший такую строчку: «Я люблю ночь за то, что в ней меньше машин»?
— Да, именно так. Цой со всех посиделок уходил часов в 10-11 вечера, спешил к Марьяне и сыну. Я поначалу высиживала в компаниях до зари — все эти люди были, конечно, прекрасны, и мне все было интересно, но я потом тоже стала уходить с вечера. А Юрий обожал долгое общение. И возвращался домой, как правило, часа в 3-4 ночи.
— Вы не ревновали?
— Да нет, я знала, чем он там занимается. Как ни странно, в основном сидел и слушал. Он сам — молчун, но тем ему и нравились большие компании, что там интересно наблюдать за людьми, слушать. Сам скажет одно слово в час — и все покатываются со смеху. А он никогда не шутил — говорил от сердца. Был смешным и забавным потому, что не старался быть ни смешным, ни забавным.
— В книге вы описываете встречу с Дэвидом Боуи и его предложение снять фильм по вашей истории, где он готов был сыграть Бориса Гребенщикова. Почему эта история всплыла только сейчас, после смерти Боуи?
— Никакой тайны, просто повода не было вспоминать, но в книге это нужно было упомянуть обязательно. Тем более что проект так и не случился по стечению обстоятельств, о чем я всегда буду жалеть. Просто мои родители сказали: Боуи предлагает 35 тысяч долларов, но у тебя наконец что-то стало получаться, этой историей заинтересовались, и она стоит дороже. Мы живем в Голливуде, где есть возможность поискать других агентов.
И я, считая себя обязанной, пошла родителям навстречу — они же помогали мне материально те несколько лет, что я моталась в Россию. Решила, что пришло время отдавать долги. Хотя можешь себе представить, с какими мыслями: ведь это был сам Боуи, тут дело не в деньгах! Мы действительно нашли несколько других предложений, но тут мне после долгого перерыва дали визу, и я уехала выходить замуж за Юрия. С менеджером Боуи так и не связалась, и время просто ушло. Жизнь несовершенна — это с возрастом понимаешь. Но все огорчения, провалы, падения — ее часть.
— Когда вы стали женой Юрия Каспаряна и занялись здесь сольной карьерой, устраивало ли вас, как работает шоу-бизнес?
— У меня была небольшая армия фанаток, смешных таких, лет 13-15, которые за мною всюду бегали. Это было здорово. И мне очень нравилось участвовать в социальных проектах типа рекламы «Не надо мусорить». Но единственная работа, которая приносила мне деньги, — это телепрограмма «Red Wave представляет», в которой я брала интервью у западных групп.
— В вашей группе на бас-гитаре играл Роберт Ленц, который потом стал фронтменом очень популярной команды «Браво». Как вам такое?
— Когда узнала об этом, очень за него порадовалась. Как Роберт появился у меня в группе, не помню — очевидно, кто-то посоветовал, но он оказался настоящей находкой: здорово играл, отлично пел, хорошо знал английский. Его бэк-вокал прекрасно встраивался в общее звучание. Ну и человек замечательный, я его любила. В этот приезд повидаться не удалось, но я обязательно с ним свяжусь. Тем более что планирую вторую часть книги — теперь уже про Москву, Гарика Сукачева, Роберта и всех-всех.
— Судя по вашей книге, вы считаете, что рокеры дали вам гораздо больше, чем вы им.
— Это совершенно точно. От Цоя, Сергея Курехина и других я получила неизмеримо больше: стала той, кем стала. Если б я тогда, в самый первый раз, не поехала и продолжила заниматься музыкой в Штатах, то, может, сделала бы карьеру, а может, не сделала — кто знает? Но жизнь сложилась, и менять мой уникальный опыт на что-то другое — это надо идиоткой быть.
Александр Беляев
«Труд»