Про машины, детские мечты и шалости юности Metro поговорило с Михаилом Трухиным.
— Расскажите о ваших детских мечтах.
— Я вырос на Крайнем Севере за Полярным кругом, город Мончегорск Мурманской области. До 4 класса я жил там у бабушки, а мама в это время училась в Питере в Политехническом институте. Железнодорожная станция у нас находилась в городе Оленегорск. Когда приезжали и уезжали родственники, мы ездили на маршрутном автобусе в Оленегорск их встречать и провожать. Самым заветным моим желанием было сесть в этот красивый поезд с неизведанной жизнью за занавесочками и уехать куда-нибудь. В то время я вообще мечтал быть машинистом поезда. Сейчас больше люблю путешествовать на машине.
— Вы из тех, кто может часами пропадать в гараже и трепетно относится к своему авто?
— В технике я не понимаю ничего. Если что-то сломалось, я могу только доломать и сделать так, чтобы это уже не подлежало ремонту (смеётся). Автомобиль я люблю за то, что он даёт ощущение свободы. За рулём ты никому ничего не должен, захотел – остановился, захотел – прибавил газу или поехал медленнее. Я всю Европу с семьёй проехал именно так.
— Что успели сделать за карантин? Чем занимались?
— Я успел сделать всё, что давно ждало моего участия. Посидеть и поскучать не пришлось. Много было прочитано, пересмотрено, на много писем отвечено, жизнь снова стала структурированной и был наведён в ней некий порядок.
— Что прочитали, посмотрели?
— В основном я читал сценарии, которые у меня накопились. А посмотрел много всего: и оба сезона «Молодого папы», и «Острые козырьки», и «Убивая Еву», и «Аббатство Даунтон», много всего, что не удавалось посмотреть из-за нехватки времени. Пробел восполнен.
— Когда вам предлагают новый проект, вы на что в первую очередь обращаете внимание: на сценарий, съёмочную команду, гонорар?
— О гонораре я разговариваю в самую последнюю очередь. Я давно существую в телеиндустрии и за 25 лет, к счастью, понял, что это не самое главное. Самое слабое звено – это сценарии. Поэтому главное, на что я обращаю внимание, – есть ли содержательная, хорошо прописанная история. Второй момент, что за компания собралась, кто будет «зажигать и восхищать». С кем-то хочется познакомиться, с кем-то уже сработались и человек проверенный.
— Расскажите о своём детстве. Вы много создавали хлопот?
— Бабушка воспитывала меня достаточно строго, помню я и ремень. До 4 класса меня было не выгнать на улицу, я читал запоем, дома была большая библиотека, я был записан в обе библиотеки Мончегорска — детскую и взрослую. С того времени я страдаю письменной грамотностью. Моя жена умело этим пользуется и всегда подсовывает свои рабочие письма на проверку орфографии и пунктуации. После того как после 4 класса я переехал в Питер к маме, начал потихоньку хулиганить. К 8 классу в этом смысле пришёл совсем в негодность. Меня хотели отчислить из школы.
— А что вы натворили?
— Были такие дни самоуправления в школах, когда дети выступали в роли учителей, завхозов, завучей. И нас с моим одноклассником Димой Барковым, тот самый, что играл в «Каникулах Петрова и Васечкина» Петрова, назначили завучем и директором. Как им в голову-то могло такое прийти?! В итоге мы выпили портвейна и за час самоуправления поставили всю школу на уши. В школу вызвали родителей, в кабинете директора перед всем педсоставом нас отчитывали и разбирали вопрос об отчислении. «Вот отчислят вас, как вы собираетесь дальше жить?» – задавали нам вопрос. И спасло нас только то, что мы соврали, что хотим стать педагогами.
— Хулиганство, которое вы практиковали в юности, делает вас более терпимым к шалостям ваших детей, или вы всё-таки строгий отец?
— Я скорее строгий отец, но ни разу я не поднимал руку ни на одного из троих своих детей. Стараюсь воздействовать психологически, но тоже не перегибая палку. Я пытаюсь как-то мягко, но настойчиво воспитывать, где-то рассказывая на своем примере, к чему могут привести проступки. Воспитание – деликатная штука, и родители должны учиться быть родителями: изучать книги по психологии, понимать особенности развития детей в том или ином возрасте, учиться находить правильные подходы.
— Вам приятно, что ваши старшие дети пошли по вашим стопам?
— Династия цирковых шимпанзе! (Смеётся.) Пытаться уберечь их от актёрства было бы глупо, учитывая, что они физически выросли в театре. И в кино Егор и Даша довольно рано попали. Учились они в детстве, как и я, в Театре юношеского творчества. Егор окончил с красным дипломом колледж Олега Павловича Табакова, потом поступил на режиссуру к Женовачу, где преподает Юра Бутусов, с которым я много спектаклей сделал. Даша учится на актёрском факультете у Кудряшова.
— Вы помогаете им своими связями?
— Никогда не просил и никому не звонил. Такой звонок может испортить карьеру и жизнь. В этом возрасте ребенок должен быть ответственен за свои поступки, если он решил сам выбрать этот путь, пусть сам всего и добивается. Это моя жёсткая позиция.
— Если бы вы в 1982 году увидели себя теперешнего, тому 15-летнему парню все бы понравилось, как думаете? Вы осуществили всё, о чем он мечтал?
— Всегда есть к чему стремиться и в жизни, и в профессии. Тем более, что в этой профессии продавцов воздуха можно учиться и развиваться бесконечно. А думал ли я тогда, что стану, кем стал… Мечтал ли я сыграть Гамлета и служить в МХТ… Да не было такой мечты. Было жгучее желание заниматься театром. И класса с 7 я этим занимаюсь, с того момента, как попал в школьный драмкружок. Театром я болел и, надеюсь, болею до сих пор.
Виктория Мельникова
Metro