Музыкант-саксофонист Сергей Летов — непревзойдённый мастер джазовой импровизации. Как оказалось, он также уже давно вместе с Московским театром поэтов под руководством Влада Маленко выступает на поэтических вечерах, презентациях книг.
— Сергей, неожиданно увидеть вас на презентации книги. Как вы настраиваетесь на такие выступления?
— В последнее время поэты и писатели часто просят поддержать презентации их книг музыкальным сопровождением. Я всегда откликаюсь на просьбы друзей. А как настраиваюсь? Предварительно читаю книгу.
— Есть на это время?
— Честно говоря, с трудом нахожу.
— А чем занимаетесь, когда гастролей нет? Что в самоизоляции делали?
— Буквально накануне самоизоляции я купил бас-флейту, так что с энтузиазмом занялся её освоением. Соседи к моей игре отнеслись философски: играйте, конечно! Вот на предыдущей квартире — я много лет прожил на улице Твардовского — соседи иногда и по батарее били. Но в основном тоже с пониманием относились.
— А почему вы вообще стали музыкантом? Вы же по образованию серьёзный человек, химик.
— Да, в своё время я принимал участие в разработке теплозащитных покрытий космического корабля-ракетоплана «Буран». Окончил Московский институт тонкой химической технологии, аспирантуру во Всесоюзном институте авиационных материалов. Меня даже признали лучшим молодым изобретателем-рационализатором города Москвы. При этом начал любительски играть на саксофоне ещё в 1980-х. Когда начались работа с группами, гастроли, пришлось выбирать. Выбрал музыку.
— И всё-таки, почему музыка? Любовь к ней с детства?
— Я родился в Омске и до сих пор хорошо помню, как бабушка водила меня в Дом офицеров играть на фортепиано. Затем я поступил в музыкальную студию по классу фортепиано, но, когда я учился классе в пятом, её закрыли, и на этом моё обучение закончилось. Но музыка осталась во мне.
— Вы с братом Егором — основателем и лидером культовой панк-группы «Гражданская оборона» — очень разные личности.
— Детство моего брата проходило под моим чутким руководством до тех пор, пока ему не исполнилось восемь лет. Затем я уехал в Новосибирскую физико-математическую школу-интернат, потом в Москву… Мы, конечно, контактировали. Егор присылал мне свои записи, я иногда отправлял свои. Егор был весьма эрудированным человеком, у него осталась огромная библиотека. А фонотека просто гигантская. Я вообще считаю Егора великим поэтом.
— А вместе вы играли?
— В 1982 году мы с ним организовали Оркестр нелёгкой музыки, брат играл на ударных, я на духовых. В «Поп-механике» Сергея Курёхина Егор играл уже на басу. В 1996 умер Курёхин, и я очень тяжело это переживал. Примерно в то время у нас с братом снова началось сближение. Он предложил мне поиграть с ним. Так я оказался в «Гражданской обороне».
— На ваш взгляд, в чём была причина такой популярности «Гражданской обороны»?
— Вообще, «ГО» образовалась в Омске, в нашей квартире. Большая часть записей была сделана именно там. Одно время не было барабана, и вместо него использовали старый школьный портфель. А популярность? Слушая песни «ГО», любой человек вдруг возвращался к самому себе молодому.
— А как вы познакомились с Курёхиным?
— В 1982 году я ещё работал в НИИ и был в командировке. Я был знаком с Артемием Троицким. Позвонил ему, предложил встретиться, а он позвонил Курёхину — так мы и встретились в кафетерии на площади Искусств напротив Русского музея. Помню, что Курёхин был изрядно небрит, в каком-то пальто на два размера больше. Мы пили кофе из гранёных стаканов стоя. В этот же день я получил предложение сыграть с ним концерт. Первый прошёл как-то комом, а вот второй — в Доме архитекторов — запомнился всем. Участие в нём приняли Виктор Цой и Борис Гребенщиков. С тех пор началась наша совместная работа в «Поп-механике», которая продолжалась 11 лет.
— Знаю, что в вашей коллекции есть инструменты, которые вы сделали своими руками.
— И делаю. Пожалуй, самым удачным стал алюминиевый кларнет. В отделе «Всё для труда» в «Детском мире» я купил метровую трубку, отпилил половинку, сделал отверстие и прикрепил мундштук тенор-саксофона, купленный в комиссионке. А вот для самого неудачного инструмента я использовал подсолнух. Очистил середину, прикрепил мундштук. Но инструмент быстро покрылся плесенью и сгнил.
Татьяна Белоножкина
«Северо-запад»