Жора Крыжовников неожиданно для многих снял сериал «Звоните ДиКаприо!» не на самую веселую тему: главный герой узнает, что у него ВИЧ.
— Когда я шел на интервью, вдруг подумал, что в большинстве твоих картин фоном идет телевидение или кино.
— Ты думаешь, это потому, что я там работал? Наверное, до определенной степени, да. В «Звоните ДиКаприо!» мы рассказываем о нашей повседневной жизни. Когда мы начинали над ним работать, я хотел вывернуть мир телевидения, как варежку, посмотреть, что там по другую сторону декораций, по ту сторону камеры. Но это не значит, что я люблю телевидение, нет, я к нему абсолютно равнодушен, не смотрю его. И работал я там только потому, что по-другому не мог, так сложилась моя карьера. Я оказался там и терпел, пока появится работа, которая меня будет по-настоящему интересовать.
— «Пишите про то, что знаете».
— Да, нужно или знать, или узнать. Когда мне прислали пилот (тогда сериал назывался «Кризис 30») авторов «Физрука» и «Сладкой жизни» Жени Хрипковой, Петра Внукова и Антона Щукина, меня зацепила сцена, где артист встречается со своей бывшей женой и ребенком. В итоге она вошла в окончательный вариант практически нетронутой. И через эту сцену меня начала интересовать сама история об актере, который сталкивается со смертельной болезнью, который в результате начинает что-то понимать или не понимать. Мы встретились, я говорю: «Давайте писать». И начали писать.
— Насколько я помню, ты работал над «ДиКаприо» три года. Почему так долго?
— Мы писали пилот полгода. Сняли пилот. Нам сказали, что у этого есть шанс быть запущенным в производство, и его запустили. Мы сели и год писали восемь серий, потом снимали, потом полгода монтировали, переснимали. В итоге от предложения и начала работы (кажется, это был март 2016 года) до сегодняшнего дня прошло, получается, как раз три года. На самом деле, три года — это нормальный срок. Во-первых, это не восемь фильмов, а одно длинное произведение. Во-вторых, даже сценарий полного метра пишется год. И потом, благодаря нашим продюсерам, мы могли что-то переснять, потому что где-то мы видели, что нам не хватает качества, которого нам бы хотелось достичь.
— Очень суровое промо: самая драматичная роль Александра Петрова, самый серьезный сериал.
— Ты посмотрел первые две серии. Руководство телеканала посмотрело все и, может быть, ему виднее, когда оно говорит «самая драматичная роль Саши Петрова».
— Я вот к чему веду. Я смотрю сериал, и меня как минимум раз в минуту разрывает в тряпки от хохота. Но в это же самое время постоянно откатываюсь обратно: постойте, мне обещали самый серьезный сериал в мире. И вот такими скачками у меня все и проходит. И, думаю, не у меня одного.
— Это наша программа. Мы хотели попробовать совместить сложную тему и попытку людей нормально жить в том смысле, что даже в трудной ситуации мы все-таки иногда шутим. В этом был какой-то элемент эксперимента: не держаться за жанр с начала до конца, а постоянно выходить и возвращаться. Но по составу событий, мне кажется, наша история драматическая. Веселого там мало.
— Ты роль Егора специально писал под Сашу Петрова?
— Нет. Я Сашу увидел в трейлере «Притяжения». Он там очень выразительно кричал: «Это наша Земля!» И в этот момент мне показалось, что он стал звездой и подходит нам. В нем была star quality, которая приходит с успехом. Понятно, что сработал и «Полицейский с Рублевки», и остальные его удачные работы. Нам было важно, чтобы в кадре у нас была звезда, которая оказывается инфицирована ВИЧ. Без поддавков. Помимо прочего, Саша — шикарный артист. Первая-вторая серии — это завязка, история у нас начинается с третьей серии, и Саша раскрывает свой диапазон шире, чем нам это известно по «Полицейскому…», «Притяжению» и другим его фильмам.
— А Андрей Бурковский?
— Я абсолютно согласен с рецензией Антона Долина (единственный журналист, которому мы дали посмотреть все 8 серий), где он пишет, что это лучшая роль Андрея Бурковского.
— А теперь о главном. Саша Цекало недавно рассказывал про комика Ларри Дэвида, который вывел формулу «No Hugs No Lessons» («Никаких обнимашек, никаких нравоучений»), то есть, нет запрещенных тем, нет ничего, над чем нельзя смеяться.
— Надо себя представить на каком-нибудь собрании. Например, на дне рождения. И вот там часть людей, которых ты не знаешь, а часть — твои близкие друзья (с друзьями, действительно, можно шутить на любые темы, здесь границ юмора нет). И ты встаешь говорить тост. Вот как ты себя будешь вести? Наверное, постараешься говорить без мата, наверное, не будешь про холокост. И это я говорю о комедийном ключе. Что касается драмы, то есть приемы так называемого серьезно-смехового жанра. Если обратиться к литературоведению, есть произведения, в которых и серьезно, и смешно.
Мне всегда хотелось поработать в жанре, где и смешно, и страшно. Для меня это вызов поработать там, где не два грустных человека грустно садятся друг напротив друга и начинают рассказывать грустные истории, а как в жизни. В жизни тебе смешно, а потом страшно, потом опять смешно, потом грустно.
— На тебя никто не обижался из собратьев по цеху? Например, фонд «Подари жизнь». Меня шутка с этим фондом порвала в клочья.
— Фонд «Подари жизнь» поблагодарил меня. Написали: «Спасибо большое, что вы нас упомянули, мы посмеялись и порадовались, что про нас говорят».
— В титрах фильма в фильме звучит «Не для меня»? Это было смешно еще в «Горько 2», здесь же еще смешнее.
— А это фонограмма как раз взята прямиком из «Горько 2». Это попало еще и потому, что там это исполняет казачий хор, а у них есть несколько суперхитов, и один из них — «Не для меня».
— Тебе было интересно работать на сериале?
— Очень интересно. Очень! Потому что можно рассказывать настолько подробно, насколько ты хочешь. В кино ты все время что-то вырезаешь. Снимаешь на 2 часа 30 минут, а потом начинаешь вырезать и доводишь чуть ли не до нуля. Или до 90 минут. Здесь же, если тебе кажется, что это хороший эпизод, ты его оставляешь. Насколько я помню, мы не добирали серию до 48 минут. Хронометраж серии составляет 42 минуты, 18 минут — это промо.
— Ты намерен оставить эту историю в рамках восьми серий?
— Конечно. Это изначально мое внутреннее условие. Я не хотел взять и поставить что-то, что будет следующие шесть лет сниматься какими-то другими людьми. Понятно, что я уже к этому времени потеряю интерес к сериалу.
Родион Чемонин http://Tvkinoradio.ru