«Храброе сердце» (1995), «Викинги» (2013) или, к примеру, «Последняя дуэль» (2021): в западном кинематографе Средневековье часто ассоциируется с темным периодом европейской истории, когда изнасилование было обычным делом.
Будь то дворянки или простые крестьянки, в фильмах многие не избегают импульсивного желания со стороны солдат, бандитов или, например, могущественных безнаказанных лордов. Время, весьма далекое от часто воображаемого рыцарского духа. Но как было на самом деле? И как наказывались за эти гнусные деяния в Средние века?
«Все зависит от личности жертвы»
Если в ранее Средневековье – с V по XI век – изнасилования, вероятно, были очень распространены, то по-прежнему трудно иметь реальное представление об этом явлении в тот европейский период. «У нас очень мало источников по раннему Средневековью, и мы полагаемся в основном на хроники или рассказы, но [есть] мало юридических источников, – объясняет Жюли Пилорже, доктор наук в области средневековой истории. – Те немногие свидетельства, которые у нас имеются об этом периоде, относятся только к женщинам из высшего общества. Для женщин из народа таковых нет вообще».
В те времена изнасилование само по себе еще не считалось преступлением. Оно очень часто рассматривалось в качестве отягчающего обстоятельства при «похищении» женщины против воли лица, имеющего над ней власть. Таким образом, в результате такого поступка под сомнение ставилась честь всей семьи. После этого лишь «божественное судебное решение» определяло судьбу подозреваемого.
«В период раннего Средневековья часто прибегали к подобным испытаниям. Взывали к суду божию, чтобы спасти или осудить виновных», – добавляет Жюли Пилорже. Затем подозреваемый подвергался потенциально смертельному испытанию, исход которого якобы был предопределен богом, что приводило к выводу о его невиновности или его вине.
Следов и упоминаний об изнасилованиях во второй половине европейского Средневековья гораздо больше. Благодаря революции в письменности XII–XIII веков источники, особенно судебные, множатся и показывают, как развивалось в обществе восприятие и осуждение этого гнусного деяния на протяжении всего того периода.
В то время, как и в период раннего европейского Средневековья, изнасилование в основном осуждалось, когда оно касалось женщин из высшего общества, но одно событие, среди прочего, перевернуло все с ног на голову: Столетняя война. «На протяжении всего конфликта (с 1337 по 1453 год) многие солдаты между двумя сражениями оказывались демобилизованными, без занятий. Их прозвали «живодерами», потому что они часто совершали в городах преступления и, в частности, нередко занимались изнасилованиями девственниц, – уточняет Жюли Пилорже. – Таким образом, вопрос о социальном происхождении жертвы изнасилования постепенно уступает место другому сценарию: вопросу о девственности девушки, который затем охватывает вообще всех, вне зависимости от происхождения».
В Средние века в Европе девственность девушки считалась священной: без нее не могло быть брака. Семья, помимо того, что ее честь оказывалась запятнанной, также была вынуждена отказаться от серьезного финансового актива, который можно было получить в результате брачного союза. Таким образом, девственность, а также возраст женщины – жертвы изнасилования, стали центральным элементом законодательства, осуждающего это преступление. «Считалось, что в возрасте 15 лет жертва была уже достаточно мудра, чтобы отказаться от ухаживаний со стороны какого-либо парня».
Если случаи изнасилований, трактуемые наиболее серьезно (и источники которых дошли до нас), касались изнасилований, совершенных над детьми и девственницами, то все жертвы вне этих рамок очень часто вообще игнорировались. «На самом деле все зависит от личности жертвы: изнасилование может быть совершено только в отношении «хороших» и «целомудренных» женщин. Не может быть изнасилования женщины, которая жила, например, с кем-то вне брака, – добавляет историк. – Важна репутация, так называемая «фама», тесно связанная с сексуальными нравами женщин». И наказание за изнасилование девственницы было далеко не таким же, как за изнасилование супруги, вдовы или проститутки.
От брака до виселицы
Доказанные изнасилования в Средние века в Европе наказывались несколькими способами. «В случае изнасилования девственницы, считающегося непростительным преступлением, очень часто выносился смертный приговор», – уточняет Жюли Пилорже. В то время это означало повешение на виселице. Существовали и другие наказания, как, например, изгнание или когда дело улаживается семьями, применялся и закон талиона (возмездия): око за око, зуб за зуб. В Англии в соответствии с законами, разработанными Брактоном в XIII веке, это означало, что насильник должен был быть кастрирован. (Генри де Брактон – английский священник, королевский судья, систематизатор английского общего права XIII века.)
Несмотря на серьезные возможные наказания, случаи, когда мужчину действительно вешали за изнасилование, были редки. В большинстве случаев применялись более легкие наказания. «Если насильник уже был женат и, если он из другой социальной среды, то могла быть, например, финансовая компенсация. Есть зафиксированное свидетельство: некий отец получил от напавшего на его дочь насильника почти годовое содержание – огромные по тем временам деньги».
Однако подавляющее большинство изнасилований в европейские Средние века, даже девственниц, замалчивались и не разбирались в суде, объясняет Жюли Пилорже. Почему? Требование о возмещении ущерба также привлекает внимание общества к позору, нанесенному такой семье. «Поэтому часто предпочитали замять дело и позаботиться о том, чтобы быстро устроить брак, особенно если жертва забеременела». Поскольку жертва больше не девственница, ей теперь невозможно найти хорошую пару. Таким образом, брак между насильником и его жертвой считался самым лучшим выходом, особенно если эти двое в то время были одиноки. Подобная практика рассматривалась как справедливое возмещение.
Такая вопиющая безнаказанность сексуального насилия в тот период европейской истории также может быть объяснена двумя другими причинами: с одной стороны, жертвам было особенно трудно доказать, что они подверглись агрессии; с другой стороны, была широко распространена идея о том, что женщина сама хотела быть изнасилованной.
Один трактат, в частности, описывает, до какой степени изнасилование являлось для жертвы тяжким испытанием: это «Кутюмы Бовези» (или бовезские кутюмы – сборник обычаев средневекового французского права), написанные в конце XIII века Филиппом де Бомануаром, судебным приставом (офицером, который вершил правосудие от имени короля) на севере Франции. Этот своего рода реестр, служивший основой для юриспруденции законов страны, предполагает, что для того, чтобы имело место изнасилование, «жертва должна иметь хорошую репутацию, чтобы она кричала, чтобы ее одежда была разорвана, чтобы она имела следы побоев и что преступника поймали с поличным. В противном случае часто считалось, что жертва дала согласие», – говорит Жюли Пилорже. Иногда также требовалось изобразить эту сцену в суде.
Необходимо было четко доказать, что они были именно изнасилованы, а вовсе не давали согласия: все это в значительной степени подытоживает общее отношение средневекового общества к женщинам. Перед судом, но и в глазах патриархального общества женщины априори считались сомнительно нравственными, склонными к разврату, измене и лжи. И даже если преступление было доказано, женщину все равно подозревали в получении удовольствия. Идея, которую европейская средневековая литература никогда не переставала ретранслировать, о чем свидетельствуют тексты Андре Ле Шапелена, французского писателя, известного своей работой «Tractatus de amore» («Трактат о любви»), в которой представлены принципы куртуазной любви до последней четверти XII века.
«Если случайно влюбишься в каких-нибудь [крестьянских] женщин, позаботься осыпать их многими похвалами, потом, когда найдешь удобное место, не колеблясь, возьми то, что ищешь, и возьми их насильно. Ибо вы вряд ли сможете смягчить их внешнюю непреклонность, чтобы они спокойно обняли вас или позволили получить желаемые вами утехи, если вы сначала не примените небольшую сдержанность как удобное средство от их застенчивости», – говорится, например, в трактате Андреаса Капеллануса «Искусство куртуазной любви».
Эта эротизация похищения и изнасилования в средневековых сказках сформировала образ женщины, якобы неспособной контролировать свои желания, и которая в случае, если ею пренебрегли, якобы стремится отомстить любой ценой, в частности, через обвинения в изнасиловании. Хуже того, вину и ложь женщины можно было ясно видеть. Если последняя, к примеру, имела несчастье забеременеть после такого преступления, это европейцам тех времен говорило лишь о том, что она получила… удовольствие от изнасилования. Как показано в деле, датированном 1313 годом, когда 30-летняя женщина по имени Джоан предстала перед судом, обвинив мужчину в том, что она родила от него после изнасилования. Для присяжных в то время не могло быть никаких сомнений: «Ребенок не может родиться без согласия обеих сторон». Итог: женщина оказалась в тюрьме.
Робен Тютанж, Slate (перевод zakonia.ru)
