О путешествии легендарного Афанасия Никитина, который открыл Индию почти за 30 лет до португальского мореплавателя Васко да Гамы.
Имя Афанасия Никитина (кстати, Никитин — не фамилия, а отчество) многие помнят со школьных лет, как и название его записок «Хождение за три моря» — первой в России книги о географии. Правда, записки дошли до нас в пересказе. Известно, что Никитин жил в Твери, а умер под Смоленском в 1474 году, возвращаясь из дальних стран.
Русский купец, чья рядовая торговая поездка из-за злополучного стечения обстоятельств и готовности к риску во имя бизнеса обернулась долгими странствиями, невольно стал одним из видных действующих лиц эпохи Великих географических открытий. За шесть, как принято считать, лет (1468-1474) Никитин совершил путешествие по территории современных Азербайджана, Ирана, Индии и Турции, записав впечатления в дневнике, который на смертном одре передал спутникам, а те — монаху, включившему их в летописный свод. Сочинение Никитина считается первым русским произведением, в деталях описывающим торговое, а не религиозное путешествие — в отличие от записок паломников, которые на протяжении 10 веков посещали святую землю, стремясь в Иерусалим и Вифлеем.
Поначалу Никитин направлялся в Шемаху, тогда столичный город, вместе с русским послом Василием Папиным и его шемахинским коллегой Хасан-беком. Вез типично русский товар – пушнину, и рассчитывал наладить деловые связи в Азии. А посол Папин вез в подарок соколов — северные охотничьи птицы ценились на Востоке. Однако до места назначения не добрался: суда подверглись нападению возле Астрахани. Затем около Тарки (современной Махачкалы) караван настиг шторм, корабли выбросило на берег, а купцы попали в плен. Хлопотами послов были отпущены, но без товара. А его Никитин взял в долг — как теперь возвращаться домой? Так, ища замену украденному, он добрался в 1471 году до индийского порта Чаул, что в 120 км южнее современного Мумбаи. Вот и выходит, что до Индии тверяк Афанасий добрался одним из первых европейцев, почти за 30 лет до португальского мореплавателя Васко да Гамы.
«Три моря» — не эпитет, а конкретные географические объекты: Каспий, Индийский океан и Черное море. Возвращался домой через Крым, недаром ему в Феодосии установлен памятник. Но львиная доля записей Афанасия отведена, конечно, самой экзотической из посещенных им стран — Индии: ее политической структуре, торговле, сельскому хозяйству, бытовым и семейным обычаям. В сочинении немало лирических отступлений и автобиографических эпизодов, порой записанных на смеси русского языка с восточными (в пути ему пришлось изучить как минимум фарси и арабский).
Выставкой «За три моря. Странствия Афанасия Никитина» Музей Востока в 2023 году отметил красивую дату — 555 лет с предполагаемого начала никитинского путешествия. На выставке демонстрировались археологические находки, русские, иранские и индийские рукописи и миниатюры XV-XVI веков, предметы быта и этнографии посещенных путешественником стран. Впрочем, представлены были и картины, графика, даже старинный кирпич из Спасского собора, в котором Никитин получал благословение на поездку.
Абсолютно уникальный экспонат — Софийская вторая летопись первой половины XVI века из Российского государственного архива древних актов. Текст Никитина в оригинале до нас не дошел, но человек, который эту летопись составлял, видимо, имел дело непосредственно с его дневниками.
Всего же, несмотря на скудость сведений о жизни Афанасия Никитина, предметов удалось собрать на семь залов. Приняли в этом участие сразу 10 культурных заведений. Основную часть экспонатов Музей Востока извлек из собственных фондов — например, прежде никем не виданную астролябию конца XVI века из индийского Лахора.
А один из разделов выставки впрямую касался советского фильма «Хождение за три моря», снятого в 1958 году совместно с индийскими коллегами. Главную роль в ленте сыграл тогда Олег Стриженов, чей нордический облик пришелся весьма кстати: сам Никитин сообщает, какой ажиотаж среди индусов вызывала его северная внешность. И хоть к тому моменту страннику, скорее всего, было уже немало лет, за четыре индийских года он обзавелся там семьей. Которую, оставив ей все имущество, покинул, почувствовав непреодолимую тягу на родину.
Парадокс, но неудачливый купец, волей судьбы ставший географом-первопроходцем, теперь прочно служит символом прекрасного волжского города. Его имя можно увидеть и на знаменитом памятнике на фоне кремля (работы, кстати, того же скульптора Сергея Орлова, что вылепил и конную статую Юрия Долгорукого к 800-летию Москвы), и на этикетке пива, хотя в записках Никитина такой напиток не упомянут.
Елена Широян, «Труд»