С гладкой кожей легче переносить жару, избавляться от паразитов и привлекать любовников
Люди, бывает, задаются вопросом, глядя на себя в зеркало: «Зачем мне вся эта растительность на теле?» И мы идем в парикмахерскую, тратим деньги на депиляцию, коррекцию бровей и обычную стрижку. При этом досадуем, что природа не избавила нас от бесполезных и лишних волос, но наш ропот несправедлив.
С волосами на ладонях работать плохо
Ученых, наоборот, интересует, почему люди за годы эволюции постепенно утратили шерстяной покров? Ведь на самом деле волос на человеческом теле немного, как нам порой кажется, а очень мало! Теоретики эволюции выдвигали многочисленные гипотезы, почему люди стали голыми землекопами среди приматов. Мы адаптировались к земноводной окружающей среде? Голая кожа способствует охлаждению организма при охоте в жару? Исчезновение меховой маскировки позволило нам считывать эмоциональные реакции друг друга, например, когда мы краснеем?
Профессор Сара Миллар, эксперт в области дерматологии из Медицинской школы Перельмана при университете Пенсильвании (США) утверждает, что растительность на ладонях и запястьях могла усложнить производство и использование каменных инструментов. Поэтому приматы, лишившиеся шерсти на рабочих поверхностях рук, имели преимущество. Еще одна популярная гипотеза говорит о том, что предки людей жили в африканских саваннах собирательством и охотой. Но в период засухи они перебирались на оазисы и берега озер, заходили в мелкие воды, собирая в них корнеплоды, моллюсков и другую пищу. А поскольку волосы являются не лучшим утеплителем в воде, наши предки утратили растительность, а в организме образовался слой жира.
Широко распространено мнение, что первобытный гоминид потерял волосяной покров, чтобы лучше контролировать температуру организма. Когда предки людей перебрались из прохладных и тенистых лесов в саванны, у них появился новый метод терморегуляции. Утрата меха дала гоминидам возможность охотиться днем на жарких открытых участках и не перегреваться. А увеличение потных желез, которых у людей значительно больше, чем у других приматов, также способствовало понижению температуры организма.
«Гипотеза об охлаждении тела интересна, но некоторые преимущества отсутствия шерсти в солнечное время суток превращаются в недостатки по ночам», — говорит Марк Пейджел, британский специалист по эволюционной биологии. По ночам люди теряли бы слишком много тепла, считает он.
Без шерсти плох для блох
Возможно, утрата растительности связана с еще одним обстоятельством. На безволосом теле блохи и другие паразиты чувствовали себя неуютно, не оставались там надолго и не размножались. «Укусы паразитов обходятся животным слишком дорого, они действительно влияют на здоровье, — пояснил Марк Пейджел изданию New Scientist. — По нашему мнению, исчезновение волосяного покрова — это адаптация для уменьшения количества паразитов».
Но если люди, борясь с паразитами, лишились волосяного покрова, в котором прятались насекомые, почему то же самое не произошло с нашими родственниками обезьянами? Пейджел видит причину в том, что человек при этом обрел собственную культуру. Мы единственные, кто научился разжигать огонь, строить укрытия, делать одежду, и все это помогало нам сохранять тепло, потеряв шерсть.
Есть только одно животное, достигшее чего-то подобного, — голый слепыш. Эти странные существа, похожие на сосиски, живут под землей большими колониями в засушливых регионах. При большой плотности популяции они должны бы сильно страдать от паразитов, но этого не происходит. Их нагота защищается высокой температурой в подземных тоннелях.
Половые отношения — еще одна причина, повлиявшая на потерю волосяного покрова у человека, полагает Пейджел и его коллега Уолтер Бодмер. Возможно, естественный отбор изначально шел в пользу менее волосатых особей, имевших меньше паразитов. Такие гоминиды могли быть здоровее, а, следовательно, привлекательнее для половых партнеров. Люди сохранили несколько волосистых участков, например, волосы на голове, предохраняющие нас от солнца, или на лобковом участке, где сохраняются выделяемые феромоны. Но по мере того, как мы становились все менее волосистыми, тем это было привлекательнее, и участок безволосой шкуры превращался в мощную рекламу здорового самца без паразитов.
С лысым задом общаться легче
А вот одна из самых интересных теорий: утрата растительности на лице и некоторой части волос в зоне гениталий могла способствовать облегчению эмоциональной коммуникации. Марк Чангизи, нейробиолог-эволюционист, изучает зрение и цветотерапию и утверждает, что причиной отсутствия на наших телах мехового покрова могут быть особенности наших глаз.
В зрительных органах есть фоторецепторы, так называемые колбочки, которые преобразуют свет в нервные сигналы и обеспечивают восприятие цвета. У многих животных может быть два типа колбочек, распознающих цвет, а у людей их три. Наш третий фоторецептор помогает распознавать различные трудноуловимые оттенки, которые незаметны для животных, но эта способность не нужна для охоты или выслеживания.
Чангизи предполагает, что благодаря третьему рецептору люди могут осуществлять невербальную коммуникацию, наблюдая за изменениями цвета лица. Например, зеленоватый или голубоватый оттенок кожи младенца может говорить о заболевании, розовый румянец может указывать на сексуальную активность, а лицо, наливающееся красным цветом, — на гнев, даже у людей с темным тоном кожи. Но единственный способ увидеть все эти особенности — это «сбросить» шерсть, особенно на лице.
В статье, опубликованной в журнале Biology Letters, Чангизи отмечал, что у приматов с непокрытыми шерстью лицами, а и иногда и ягодицами, есть предрасположенность к формированию трех колбочек, как и у людей, в то время как обезьяны с шерстистыми мордами существовали с двумя. Согласно этой статье, безволосые лица и цветное зрение взаимосвязаны.
Еще одна гипотеза связана с появлением одежды — шерсть стала просто не нужна, рассказывает научный журналист Александр Соколов. Это может показаться логичным, но тут есть одна ошибка. Человек эволюционировал не на севере, а на юге, где изобретать одежду не было необходимости. По археологическим находкам и генотипу платяной вши мы видим, что огонь и одежда появились намного позже, чем исчезла шерсть. Значит, был период, когда у человека не было ни шерсти, ни одежды. Опять не сходится.
Мы – недоразвитые приматы?
«Коричневый землепашец, бесшерстый и беззубый», — так презрительно отзывалась о человеке пантера Багира в знаменитой книге Киплинга о Маугли. «Он совсем безволосый, и я мог бы убить его одним шлепком…» — говорил и Отец Волк, глядя на малолетнего пришельца из мира людей, и был уверен, что нагота – это признак слабости. А может и впрямь, человек не имеет шерсти потому, что он — недоразвитый детеныш приматов?
В биологии действительно существует понятие «неотении», то есть, сохранения детских признаков у взрослого животного. Например, морда мопса является неотенической, недоразвитой. Детеныш шимпанзе очень сильно похож на человека. Так, может быть, мы маленькие обезьянки, которые научились размножаться? Теория «неотении» получила достаточно много доказательств, прямых и косвенных. Если следовать ей, получится, что волос на нашем теле нет вследствие того, что развитие человека — это замедленное развитие обезьяны-предка. Тем не менее, точно нельзя сказать, какие условия могли заставить детеныша обезьяны развиваться именно в таком направлении.
В ходе недавнего исследования, результаты которого были опубликованы в журнале Cell Biology, ученые обнаружили, что уровень концентрации определенного белка связан с ростом волос на конечностях. Если белок под названием Dkk2 имеется в незначительном количестве, как, например, у кроликов и белых медведей, подошвенная часть лап зарастает густой шерстью. У мышей, имеющих на лапках мало волос, белок Dkk2 присутствует в несколько больших количествах.
Группа исследователей предположила, что белок может блокировать особый сигнальный путь, известный как WNT, который отвечает за рост волос. Чтобы проверить эту гипотезу, они с помощью генного инжиниринга вывели мышей, не способных продуцировать белок Dkk2. У этих животных на подошвенной части лапок вырос мех, но он был тоньше и короче, чем у других животных. «Белок Dkk2 может предотвратить рост волос, но он не избавляет животное от других адаптивных и контрольных механизмов. Здесь еще многое предстоит выяснить, – сказала в интервью журналу Smithsonian профессор Сара Миллар.
По материалам «Иносми» , «Инопресса» , «Факультет журналистки МГУ» ), mixstuff.ru