За 400 лет европейцы вывезли из Африки не менее 10-12 миллионов человек в «плавучих гробах»
Ричард Дрейк торговал рабами полвека. Он побывал в рабстве у африканцев, пережил несколько мятежей невольников и в конце жизни каялся в своих преступлениях.
Англичане в плену африканцев
За свою карьеру работорговца Дрейк повидал немало — он занимался этим с 17 лет, с 1807 по 1857. Под конец жизни было что вспомнить в мемуарах. Судьба завела его в Африку, когда трансатлантическая торговля людьми переживала расцвет. Занимались этим опасным делом далеко не только видные коммерсанты, но и выходцы из городских низов, как сам Дрейк.
Сын дочери прядильщика и пропавшего в море моряка, британский мальчик Ричард попал в работный дом, откуда его вызвал в Америку дядя. В Бостон он плыл на обычном невольничьем пакетботе, только в этот раз судно наполнили не рабы, а европейские пассажиры. Среди них было много бедняков, и они ехали в грязи, жуткой тесноте и страдая от морской болезни. Из-за тифа и дизентерии до цели добралось меньше половины людей.
Так юный Дрейк оказался в Бостоне. Его дядя Виллинг, к тому времени владелец быстроходного брига «Каролина», взял племянника на рейс помощником судового врача. Как и тысячи капитанов, дядя торговал всем подряд: хлопок, порох, ром, табак, сахар… Не чурался торговать и людьми.
Из США «Каролина» пошла в Бразилию, а затем в Западную Африку, в Дагомею (современные Бенин и Того). Эти места давно стали центром работорговли, и европейцы, набирая к себе в команды туземцев, ходили с ними вглубь континента за невольниками и разными товарами. Так поступил и Виллинг, но в долине Яллаба его атаковали темнокожие дагомейцы, известные тем, что в их рядах сражались и женщины, «амазонки Дагомеи».
Почти всю команду, в том числе Ричарда, взяли в плен и обратили в рабство. Он молол кукурузу, собирал хворост и учил местный язык. Спустя год вождь племени взял его в военную экспедицию. Целью похода были пленники — людей из соседних племён можно продать на невольничьем рынке на побережье. Так как африканцы постоянно воевали между собой, это стало обычным делом — они продавали друг друга европейцам тысячами. В первой же деревне, в которой оказался отряд дагомейцев, они взяли в плен 300 человек. Негодных к рабству стариков забили до смерти, а остальных привязали к ярму. Всего же в том походе отряд поработил тысячу человек.
Туземцев ловили около рек
А в следующей экспедиции в плен попал сам Дрейк. Воины племени фула поступили с ним так, как сделали бы с ними дагомейцы, — отвезли на невольничий рынок. Парня за несколько мушкетов и бочонок рома купил англичанин, капитан Фрейли. Поднявшись на борт его судна, Ричард узнал, как работорговля меняет человека. Сам он ещё не успел ожесточиться и удивился: «В каюте капитан Фрейли казался милейшим человеком, но, когда дело касалось торговли [рабами], становился совершенно бесчувственным. Он активно занимался торговыми операциями на реке Гамбии и снабжал живым товаром из факторий на африканском побережье целую флотилию судов из Бристоля и Ливерпуля. Фрейли добывал рабов, как правило, методом бартерного обмена, но также организовывал экспедиции с целью их захвата за свой счёт во взаимодействии с различными местными негритянскими вождями».
Туземцев обычно ловили около рек, когда те занимались рыбалкой или работали на небольших кукурузных полях, а также ночью в их хижинах, когда они заспанные и растерянные не могли оказать сильного сопротивления. Но со временем на побережье осталось мало «добычи», и всё больше дело в руки брали местные вожди: они специально ходили в военные походы вглубь континента, чтобы поставлять рабов европейцам.
После недолгих приключений у Фрейли молодого Дрейка наконец доставили к его дяде. Оказалось, два года назад Виллинг выжил в том бою с дагомейцами и унёс ноги. Теперь он возил рабов из Гвинеи. Ричард немного научился изъясняться на местном наречии и пригодился дяде как переводчик. Виллинг договорился с вождём Гамбо, охотники которого регулярно захватывали для него других африканцев на продажу. За 20 рабов вождь просил всего лишь бочонок бренди в 300 литров, пять отрезов хлопковой цветной ткани или 25 фунтов пороха. В ход шли и другие вещи — металлы, копья, бусы, табак и позолоченные безделушки. Но главное, что интересовало вождей — это спиртное и оружие. За эти товары они нередко продавали в рабство даже своих подданных. В общем, на побережье живой товар стоил совсем недорого, а в Новом Свете — в разы дороже, по 300-500 долларов за человека.
«Щупал грудь и пах без всякой пощады»
Пленников тщательно отбирали. Человек из числа туземцев осматривал их. Дрейк вспоминает: «Ощупывал с головы до ног, сжимая их суставы и мышцы, сгибая руки в локтях и ноги в коленах, проверяя зубы, глаза и грудную клетку, щупал грудь и пах без всякой пощады. Рабы стояли парами совершенно голые. Их заставляли прыгать, кричать, ложиться на землю, перекатываться, задерживать дыхание на продолжительное время. С женщинами и девушками инспектор-мулат обращался не менее сурово, чем с мужчинами».
После клеймения и «большой работы плёткой» подавленных и окровавленных рабов немного кормили, связывали и вели на корабли. На пиру в честь дяди Дрейка вождь Гамбо принёс в жертву одного из пленников.
Перед плаванием рабов обрили и помыли, а затем «сотнями набили под палубами», мужчин отдельно от женщин. За пять дней хода до Камеруна три мальчика и две девочки задохнулись в тесном трюме, тела их выбросили за борт. После этого невольников перевели на судно крупнее и заковали на палубе группами по 6-8 человек. Так 11 мая 1808 года они двинулись в голландскую Гвиану. В пути рабов дважды в день кормили — варёные бобы или рис. «У каждого была деревянная тарелка и ложка, привязанная к шее».
В этом путешествии Дрейк впервые увидел бунт на корабле. Одному рабу удалось освободиться, он снял оковы с ещё нескольких, и они начали избиение всех, кто попался им под руку. Матросы подавили мятеж — застрелили 13 африканцев. Но и пленники успели убить троих членов экипажа; одному, который заслужил ненависть своей жестокостью, «вдребезги разнесли череп».
Спустя месяц Виллинг продал рабов в голландской Гвиане — работать на сахарных плантациях. Так Ричард Дрейк стал работорговцем. Когда британское правительство запретило торговать людьми, он взял фальшивое имя Фелипе Дукс и плавал под испанским флагом. Много лет он торговал вместе с дядей, а когда тот застрелился, то и сам, как «бразильский купец». На берегу Гвинейского залива Дрейк основал факторию Рио-Бассо, которая служила пунктом сбора рабов на пути торговцев. И вновь первыми помощниками ему стали сами туземцы, которые захватывали, клеймили, били и охраняли других темнокожих.
Жена казнила рабыню
К 1817 году у Виллинга и Дрейка уже было судно на 850 невольников. Работорговля оставалась самым выгодным бизнесом. Можно было промотать половину состояния в Париже на капризы жены, потерять всё по вине стихии, мятежа или пиратов, но затем сколотить капитал вновь.
«Золотой треугольник» торговли обогащал тысячи авантюристов — уже не первую сотню лет. Африка, США, Южная Америка, везде шла бойкая торговля. В Новом Свете купцы загружали трюмы местной продукцией (хлопок, табак, сахар, ром, специи) и шли в Европу. С вырученными там деньгами, пассажирами и товарами они следовали в Африку за рабами, а оттуда — снова в колонии продавать людей и покупать что-то для Европы. Опасный, но поистине золотой треугольник торговли.
За 400 лет европейцы вывезли из Африки не менее 10-12 миллионов человек. Ещё десятки миллионов погибли в ходе межплеменных войн, которые велись африканцами ради пленников на продажу, и миллионы погибли в «плавучих гробах», как называл корабли работорговцев граф Оноре де Мирабо. Купцы запросто топили или травили больных и тех, на кого не хватило бы воды, люди гибли от эпидемий и тесноты. В XVIII веке, по данным британских торговцев, смертность рабов при переходе в Новый Свет составляла около 27 процентов. Рабский труд обеспечил расцвет многочисленным колониям, и золото текло рекой, попутно обогащая торговцев Бостона, Чарлстона, Нового Орлеана, Ливерпуля, Бристоля… За пару плаваний можно было удвоить, а то и утроить свой капитал.
Дрейк стал одним из работорговцев, которые осознали, что творили. Он навсегда запомнил, как его миловидная жена за мелкий проступок забила до смерти рабыню. Семьи у них так и не сложилось. Дрейк прекратил торговать людьми за много лет до того, как аболиционисты добились запрета работорговли и уничтожения спроса на живой товар. В конце жизни он раскаивался: «Пусть бог простит меня за мои преступления и помилует меня позднее».
Константин Котельников, «Дилетант-медиа»