Устами ребенка
Алиса, четыре года:
— Человек рожден для счастья, а не для того чтобы слушаться!
Лицензия на охоту
Открылся осенне-зимний сезон охоты на дичь. Начали выдавать лицензии на отстрел дичи. Ближайшая охотинспекция находится в соседнем городке и работает в будни только по полдня. У мужа, заядлого охотника, времени сорваться с работы вообще нет, и он попросил жену: мол, съезди, дорогая, получи, вот тебе все документы, там только охотоведу их покажешь, и он выпишет лицензию.
Приехала, отстояла громадную очередь, одна-единственная женщина среди бородатых мужиков в хаки, подходит к охотоведу, протягивает ему документы. Тот вдруг задаёт вполне логичный вопрос:
— Вам лицензию на кого?
Ну, жена, недолго думая, отвечает:
— На мужа…
«А вот фиг ей!»
Поднимаюсь на крышу 9-этажного дома поправить антенну и впадаю в ступор — на самом краю крыши неуверенно стоит парень-суицидник. Меня замечает, но виду не подает, что заметил. Ладно, отхожу подальше, достаю телефон, включаю камеру, спрашиваю:
— Из-за бабы?
— Да, — ошарашенно отвечает.
— Ну, давай, — говорю, — я сниму, а она потом на твои мозги посмотрит.
Минута замешательства, а потом со словами: «А вот фиг ей!» парень слезает и гордо удаляется.
Обиженные клиенты
В 1990-е, когда стали разрешать частные предприятия, приятель открыл в центре города кафе. Дело пошло хорошо, зал никогда не пустовал. Но все быстро закончилось, кто-то пустил красного петуха и процветающее заведение сгорело дотла. Я зашел выразить сочувствие. Сидит, убитый горем…
— Кого подозреваешь? Конкуренты, бандиты?
— Нет, нет. Всем давал! Бандитам, эпидемстанции, налоговой, пожарникам! Только им не давал…
— Кому же?
— Мужикам из соседнего двора. Не давал опохмелиться.
«Мы живём в демократической стране»
Когда я переехал в США, то после долгих поисков и проб мне повезло: я нашёл приличную работу. Неплохо платили, а главное, мне понравился начальник, заведующий моим отделом: деловой, элегантный, доброжелательный.
Поработал я тихо пару месяцев и призадумался… Всё вроде хорошо, но можно на маленькой должности многие годы просидеть, пока не рассыплешься от ветхости. А ведь всем известно, что наверх пробиваются люди энергичные, с идеями. «Что ж, пора начинать», — сказал вслух мой внутренний голос. «Самое главное — не рискуй», — посоветовала жена. Посидел я на кухне несколько вечеров, и кое-что у меня, кажется, нарисовалось…
Я не стал трогать всю фирму: только любитель выкладывает на стол сразу все козыри. Я занялся пока нашим отделом — всему своё время. Разработал новые схемы сбора и обработки информации, вычертил графики, просчитал экономику. Всё, как положено, по высшему разряду.
И знаете, что получилось? Получилось, что при новой организации труда, предложенной мною, в отделе достаточно 10-11 человек вместо работающих 17. Не удивляйтесь: плёвое дело для специалиста, кандидата наук, который в течение 12 лет занимался рационализацией и оптимизацией труда.
Итак, заложил я свои бумаги в папочку и передал начальнику отдела через секретаря. Я понимал: нельзя сходу рассчитывать на многое, но прибавка в тысчонку-другую вполне могла обломиться, а может быть, и небольшое повышение в должности. У босса заместитель, вроде бы, на пенсию собрался… Не самый худший вариант для начала.
А начальник не торопился вызывать меня в свой кабинет. То ли тщательно изучал детали моего проекта, чтобы потом обсудить его со знанием всех подробностей, то ли просто руки не доходили, и он всё ещё не подозревал, какой сюрприз ожидает его в невзрачной серенькой папке, пылящейся в углу его широченного стола… Можете представить себе, в каком состоянии я пребывал все четыре дня, до той самой минуты, когда секретарша вошла, наконец, в нашу комнату и, назвав моё имя, кивнула в сторону главного кабинета…
И продавцу сосисок ясно, что почти 400 тысяч, сэкономленных за год на зарплате шестерых работников, и ещё не менее 100 тысяч на прочих связанных с ними расходах — это не те деньги, которые можно просто положить в карман. Это — снижение себестоимости продукции нашей фирмы, повышение конкурентоспособности, увеличение объёмов сбыта, а это всё вместе — прямой путь к процветанию. И сделано это руками, вернее, головой всего одного человека! Сделано не каким-то сонным клерком, абы как отсиживающим свои 8 часов, а толковым энергичным работником, кровно заинтересованным в успехах фирмы!
Надо быть последним идиотом, чтобы этого не заметить, не оценить и не использовать. Пусть из меня высасывают все соки! Пожалуйста! Пусть нещадно эксплуатируют мои знания и незаурядные способности! Я согласен! Пусть только за это достойно платят! Главное — не зарываться. Побольше скромности и достоинства. Вероятней всего, впереди реорганизация всей фирмы — многомиллионные дела! Вот тогда можно будет подумать и о большой карьере. И по-настоящему большущих деньгах…
Шеф очень обрадовался моему появлению. Обаятельно улыбаясь, он вышел из-за своего громадного стола, крепко пожал мне руку, и, обняв за плечи, усадил в кресло. Секретарша принесла кофе и коньяк. Я неоднократно рисовал в своём воображении именно такую картину и поэтому держался вполне уверенно и раскованно.
— Алекс, — сказал шеф проникновенно, устраиваясь в соседнем кресле, — вы придумали отличную штуку! Мы обязательно внедрим ваше предложение. Для начала хотя бы частично. И не будем тянуть — начнём прямо с завтрашнего дня. Большое вам спасибо, Алекс!
Я ответил, что не стоит благодарности, что я рад сделать хоть что-нибудь для моей родной фирмы, и добавил пару небрежных, заранее приготовленных и тщательно отрепетированных в мыслях фраз с необходимым подтекстом, вроде того, что будущее фирмы — это и моё будущее, и мы, улыбаясь друг другу, пригубили из бокалов.
— Когда я принимал вас на работу, — продолжал шеф, — я подумал: у этого парня должна быть отличная голова. Я рад, что не ошибся. Однако, Алекс, не всё так просто. С внедрением вашего предложения связаны определённые трудности.
С этими словами он пересел на своё обычное место за письменным столом и раскрыл мою серенькую папку:
— Нам не удастся сократить все 6 должностей, как вы предлагаете. Во всяком случае, в ближайшее время.
— Почему? — искренне удивился я.
— Потому что мы не можем уволить людей, которые занимают эти должности, — шеф брезгливо поморщился. — Посудите сами: Мэгги на пятом месяце. Будущая мать-одиночка. Джэб племянник… нашего главного инвестора. Джон цветной парень. А миссис Пински лесбиянка, как вам также известно, а о Грэге я уже и не говорю. Да они же, эти… они же по судам меня затаскают! Не следует забывать: мы живём в демократической стране.
Я сочувственно молчал: и на самом деле задачка не из простеньких. Впрочем, это головная боль начальства — я своё дело, извините, сделал.
— Но, — продолжал шеф, — бизнес есть бизнес. Делать что-то надо. Троих нельзя — уволим хотя бы одного.
— Кого? — поинтересовался я.
Шеф горестно вздохнул:
— Вас… Больше некого…
«Бойтесь голых…»
Мой отец работал на одной электростанции мастером. Был у них инженер по технике безопасности. Как звать его, не помню, кажется, Саня. Как-то должна была в очередной раз приехать какая-то там комиссия и все стали готовиться. Отец вызвал Саню и сказал, что на участке нужно повесить несколько инструкций по ТБ. Дал он инженеру фанерные листы, краски, кисти и попросил сделать несколько небольших плакатов по теме. Через час Саня вернулся, докладывает, что всё готово. Был конец рабочего дня, отцу было неохота идти на участок и проверять работу инженера. Поверил он Сане на слово и пошёл домой.
Наутро явилась комиссия, сначала проверили документацию у отца в кабинете, потом отправились на участок. В комиссии было человек 10. Так получилось, что отец и один из проверяющих шли последними. Вдруг впереди раздаётся общий хохот. Отец — в недоумении, прибавляет шаг. И видит на стене плакат, на котором огромными буквами сверху написано: «Бойтесь голых и оборванных…» А снизу — мелко-мелко, так, что издали не видно — выведено слово «проводов». Как потом объяснил Саня, он немного не рассчитал, когда писал, а переписывать не захотел.
Источник: «Элитная коллекция юмора» , anekdot.ru, anekdotov.net
