Когда-то кинооператор Анатолий Мукасей вместе с супругой, кинорежиссером Светланой Дружининой снимал фильм о гардемаринах. Сегодня тандем Дружинина — Мукасей работает над продолжением этой приключенческой истории. Кинооператор часто повторяет, что мало кто из зрителей задумывается над тем, что видит фильм глазами оператора.
— Анатолий Михайлович, как изменилась Москва за те пятьдесят пять лет, которые вы ее снимаете?
— Столицу я снимать люблю — город кинематографичен и красив. Тем более сейчас, когда появились замечательные дороги, нарядные дома, улицы стали ухоженными, тротуары — широкими. В каждом из фильмов, которые я снимал — а их около пятнадцати, — я пытался так или иначе запечатлеть Москву — и в «Берегись автомобиля», и в «Большой перемене», и в картинах «По семейным обстоятельствам» и «Не будите спящую собаку». Что-то из этого снималось, конечно, в мосфильмовских павильонах, но это ведь тоже — Москва.
— Когда вы испытали на себе магию фотоизображения?
— Фотоаппарат у меня появился после войны, мне его подарил отец. Помню, как впервые сфотографировал ребят из класса, стал печатать снимки. Я пришел в неописуемый восторг, когда при проявлении фотокарточки на бумаге стали проступать знакомые лица. Схватив ее, выбежал во двор, а карточка на моих глазах почернела. Я плакал навзрыд, лишь вечером, вернувшийся с работы отец, объяснил, что нужно не только проявить, но еще и отфиксировать фото. В тот вечер я понял, чем буду заниматься в жизни.
— Оператор, видимо, ходит по городу иначе, чем обычные люди?
— Операторы подсознательно взглядом отбирают натуру, которая была бы изобразительно интересна и необычна. Такой натурой могут стать в том числе и улицы с их бешеным движением. Вот, например, сцену погони в «Берегись автомобиля» мы снимали в центре, в узнаваемом месте — на Садовом кольце. По меркам сегодняшних съемок, это было сумасшествием. Троллейбус, машины, сам Смоктуновский в машине — все это просто снималось по ходу, ничего специально не организовывалось. Единственное, что было организовано, это то, что за машиной Смоктуновского у нас ехало еще пять автомобилей, которые немного задерживали поток.
— Профессия оператора не только требует умения наблюдать, но еще ведь и мужества определенного?
— Наверное. В «Гардемаринах», например, все связано с проскоками, приходится снимать рядом с мчащимися лошадьми, а я их всегда боялся, как огня.
Я снимал даже с самолета. Однажды во время съемок я, привязанный тросом, с камерой вывалился из открытой двери. Причем поскольку в тот момент снимал, то этого не заметил. Лишь почувствовал, что ветер усилился. Меня вынесло на тросе, а потом также внесло обратно. Хорошо помню бледное лицо артиста Олега Борисова, который только и смог произнести: «Ну, ты даешь».
Да, операторский труд — очень тяжелый физически и в чем-то опасный. Но операторский цех в нашем кино — самый дружный, сумевший сохранить традиции. Это особый клан, особые люди.
Елена Булова, «Южный горизонт»