Известный художник Людмила Варламова рассказала о первых шагах в искусстве и о том, как узнать свое предназначение.
— Людмила Васильевна, позвольте спросить: как в человеке просыпается художник? Как это почувствовать?
— Простите, а можно без отчества? Так я чувствую себя гораздо комфортнее.
— Да, конечно, Людмила, с удовольствием. Итак, с чего же начинается творчество?
— Вопрос вроде бы, на первый взгляд, простой, а ответить на него сложно. Я всегда хотела быть художником. Всегда видела забавные сюжеты, разные картинки, которые постоянно рисовала. Родилась я в старинном поморском селе Сумской Посад на берегу Белого моря. Все мои родственники были моряками, рыбаками, капитанами на суднах, художников в роду не водилось, поэтому мое желание выбрать творческую профессию, мягко говоря, вызвало у родителей недоумение. Но поскольку я не сомневалась, что стану художником, никто мне не мешал. Художественных школ у нас не было, в обычной школе всегда делала стенгазеты, на уроках рисования фантазировала по поводу сказочных персонажей, читала много профессиональной литературы. Понятно, что взрослые не воспринимали мои рисунки и мое желание всерьез, но скажу: если на роду человека написано стать художником, и он прислушается к себе, то он непременно им станет. Все дается свыше! И люди посылаются на помощь тоже по воле божьей, человек думает: счастливый случай, а это написано на роду.
— Какой счастливый случай произошел у вас?
— В наше местечко, откуда я родом, любили приезжать на натуру художники. И когда мне было 11 лет, мама познакомила меня с Евгением Расторгуевым и его женой Тамарой Гусевой, которые часто приезжали и писали с натуры Север. В 1970-е годы было очень популярно приезжать в Карелию, в Поморье и писать натурные работы. Мы подружились, они взяли меня под опеку, и я считаю их своими учителями и наставниками — впоследствии они стали моими свекром и свекровью. Когда я окончила школу, к сожалению, моей мамы не стало, и по совету Тамары и Евгения я поступила в Московский институт культуры, на заочное отделение художественно-графического факультета.
— Во время учебы сомнений не возникало? Все-таки путь художника очень сложен, не каждый мужчина выдерживает трудности, а тут совсем молоденькая девушка.
— Наоборот, мне было все безумно интересно, страсть к работе была невероятная. У меня очень хорошая база, данная мне моими наставниками. Я окончила институт, вступила в Союз художников и начала активно участвовать в выставках. Потом наступили лихие девяностые, родилась дочка, надо было зарабатывать деньги, стала писать картины в стиле кубизма. Относила их в художественные салоны, и они быстро раскупались. Оказалось, что у этих моих работ много поклонников.
— В каких направлениях на самом деле вам интереснее всего работать?
— Занимаюсь живописью, графикой, росписью на фарфоре, оформлением книг, одно время работала над малыми формами, есть несколько проектов, представляющих собой роспись стен. Я попробовала все, но постоянно ищу что-то новое. У меня есть подруга, которая занимается оформлением штор, у нее остаются очень красивые куски ткани. Однажды она принесла их мне и попросила что-нибудь придумать. И я придумала: использую эти красивые куски ткани для своих картин, у художника все идет в дело. Получается, что ткань выступает как паспарту. Таких работ нет ни у кого, это мои придумки, и мне это все безумно нравится. (Паспарту (ударение на последний слог) — кусок картона или бумаги с вырезанным в его середине отверстием, в которую вставляют фотографию, рисунок или гравюру. Также на паспарту часто располагают поясняющие подписи, автограф изображённого. – Прим. ред.)
— Как вам работалось во время карантина? Что-то написали?
— Я создала более шестидесяти работ — портреты, пейзажи, кроме того, работала над темой под названием «Маска!». Если вдуматься, то тема маски присутствовала у людей издревле, стоит хотя бы взглянуть на картины, изображающие венецианские карнавалы. Маски в древней Европе носили постоянно, люди боялись чумы, которая в те времена выкашивала целые города, поэтому ношение маски стало обычным явлением, а потом, когда с чумой было покончено, маски начали использовать во время карнавалов. Кто бы мог подумать, что пройдут столетия, и маска вновь вернется в современный обиход. Я же просто обыграла тему маски в современной художественной стилистике.
— Идею почерпнули на фестивалях в Венеции?
— В Венеции на фестивалях я не была, однажды посетила ее в качестве туриста. А вот в городе Верона у меня проходила большая выставка, посвященная знаменитым влюбленным Ромео и Джульетте. Выставка эта встретила очень теплый отклик в душах веронцев, я получила столько комплиментов! Мне вообще нравится наблюдать за людьми, за их эмоциями, когда они смотрят на мои картины. Я много ездила по Европе. Но, кстати, моя гордость — это поездка во Францию по приглашению известного коллекционера Рене Герра. Рене — профессор, славист, у него грандиозная коллекция художников: Анненкова, Серебряковой, Бенуа, Сомова. Французский коллекционер по-прежнему собирает современных мастеров, и благодаря Рене я часто прилетаю во Францию, работаю и выставляюсь.
— У вас проходили выставки на юге Франции, что-то вас особенно привлекает в этом месте?
— Когда я впервые прилетела в Ниццу, то по приглашению Рене остановилась в его резиденции. Старинный городок, в котором он жил, назывался Бер-лез-Альп. Рано утром с дочкой побежали на натуру (это красивое местечко, вокруг альпийские горы), и вдруг я почувствовала, что уже когда-то тут была. Я сказала дочке: «Наташа, сейчас за поворотом будет дом, и нам надо идти так-то и так-то». Я знала дорогу. У меня было ощущение, что я жила здесь много лет. Может быть, в другой жизни, не знаю, но все очень знакомо. И когда мы вернулись обратно домой, стала учить французский язык, он дался очень легко, как будто я на нем говорила раньше. Юг Франции — это особое очарование, я ездила на Лазурный берег много лет подряд, общалась с французами и с огромной радостью принимала приглашения. Очередная выставка должна была состояться в мае этого года, но ее, увы, перенесли на осень, надеюсь, что все скоро вернется в прежнее русло.
Анжела Якубовская
«За Калужской заставой»