Она 16 лет играла взбалмошную и прекрасную принцессу Турандот. Михаил Ульянов называл ее «артисткой вахтанговского стиля и вахтанговского вкуса». А еще она не только актриса, но и муза своего мужа – барда Олега Митяева. 30 июля Марина Есипенко отметила юбилей.
– Вахтанговский театр славится тем, что большинство актеров работают в нем всю жизнь. Вы тоже продолжаете эту славную традицию – почему?
– В театре, как даже в самой дружной семье, бывают ссоры и недомолвки, у каждого актера судьба складывается по-своему. Например, Юлия Константиновна Борисова около десяти лет сидела без ролей. Но именно от нее я услышала: «Марина, никогда ни в чем не вините театр. Могут быть неправы руководство, администрация, но только не сам театр!» Случалось, некоторые актеры находили себе достойное место в других коллективах – например, Леша Кравченко, Юра Чурсин. Но многие действительно посвятили нашему театру всю жизнь.
– Когда вас после Щукинского училища взяли работать в коллектив, в нем был абсолютно звездный состав. Как к вам отнеслись в труппе?
– Почти сразу ввели на роль Абигайль в «Стакане воды», в котором играли Борисова, Яковлев, Максакова, Волынцев, Суханов. Все эти знаменитые коллеги старались помочь: перед моим первым выходом в спектакле сами сели в зрительный зал – посмотрели, как на мне смотрится костюм, дали советы гримеру. Большие артисты обладают удивительной способностью быть еще и людьми с большой буквы.
– И пресловутые театральные интриги обошли вас стороной?
– Снова приведу слова Юлии Константиновны: «Запомните, Марина, выяснение отношений в театре может быть только на сцене. Лишь там вы докажете, что из себя представляете». Сама она никогда не участвовала в закулисных разборках – и мне они тоже неинтересны. Никому не завидую, считаю, что у каждого в театре и в жизни своя ниша.
– Вахтанговцы славятся своими импровизациями, умением с блеском выходить из затруднительных ситуаций…
– Петр Наумович Фоменко говорил про такие случаи – «чем сложнее, тем интереснее». Расскажу историю про Вячеслава Шалевича, славившегося своим остроумием. Как-то в «Маленьких трагедиях» после первого акта занавес закрылся, оставив руку его убитого героя (Дона Карлоса) на виду у зрителей. Публика затаила дыхание, ожидая, что предпримет актер. Шалевич почувствовал это, поставил стоймя два пальца, изобразив человечка, и, перебирая ими, «ушел» со сцены. Под бурные аплодисменты зала.
А однажды в нештатной ситуации побывала я сама. В спектакле «Мартовские иды» у меня была роль Клеопатры, а у Михаила Александровича Ульянова – Цезаря. Про мою героиню он говорил монолог: «Сколько раз я держал у себя на коленях этого свернувшегося в клубочек котеночка, барабанил пальцами по ее маленьким коричневым ступням и слышал, как голосок возле плеча мне шептал». Дальше шел мой текст. У Михаила Александровича в то время была огромная общественная нагрузка, на спектакли он часто приходил с различных заседаний очень уставшим и как-то раз забыл слова. Помолчав некоторое время, он неожиданно в сердцах сказал: «Сколько раз я держал на коленях этого скотеночка». А я-то стою, ожидая свою реплику, вся сияющая, в «царственной» позе и костюме от Вячеслава Зайцева! Как мы доиграли ту сцену, не знаю, всех актеров просто скрючило от хохота, а Михаил Александрович только тихо простонал: «Прости-и». Коллеги мне потом долго «скотеночка» припоминали.
– В кино у вас почему-то меньше работ, чем на сцене.
– Долгое время я была занята в Вахтанговском очень плотно, играла по 15 и больше спектаклей в месяц, ни на что другое не хватало времени. Как-то мне предложили роль в одном из театров Парижа. Но для этого надо было уехать на два месяца. Сейчас молодые актеры в таких случаях просят найти себе замену и спокойно работают на стороне. Но двадцать лет назад так поступать было не принято, я боялась подвести коллег, думала, что родной коллектив без меня пропадет.
Был еще случай – позвали на телевидение на одну из главных ролей в многосерийном фильме. Но сыграть я должна была не слишком порядочную девушку, и это мне не понравилось, ведь в театре у меня тогда были сплошь положительные героини. Это теперь мне отрицательные персонажи тоже очень интересны, несколько лет назад я даже получила премию «Золотая лира» за злодейку Регану в «Лире» Владимира Мирзоева.
– Ваш муж Олег Митяев посвящает вам песни. Каково это – быть музой?
– Ради этого, наверное, стоило родиться на свет. Но все-таки муза в моем понимании – это что-то эфемерное. А я не только муза, но и жена, прожившая с Олегом 25 лет и за эти годы ни разу не испытавшая желания с ним развестись. Самое главное наше творение – дочь, которую мы назвали Дарья – «дар божий». Олег, правда, признается, что иногда я действую на него как некий раздражитель, который тоже важен для творчества. Знаете, как в анекдоте про Бетховена: у него никак не пишется музыка, тут заходит жена и говорит: «Людвиг, ты бы помыл полы!». Он отвечает «Я?! Полы?! Ха-ха-ха-ха!» (Произносит на мотив начала Пятой симфонии.)
– А как уживаются в семье два творческих человека?
– Олег всегда понимал и принимал издержки моей профессии. А то ведь актрисы нередко разводятся, потому что мужей раздражает вечное отсутствие жен по вечерам, их съемки в откровенных сценах. Но и я тоже к работе супруга отношусь трепетно: если он закрывается в своем кабинете и пишет, для нас с дочерью это святое. Даже на отдыхе Олег, как правило, в первой половине дня работает, нам с Дашей в это время надо обходиться без него.
– Чем занимается ваша дочь? Обучал ли ее папа игре на гитаре?
– Даша перешла на третий курс факультета журналистики. Правда, пойдет ли дальше по этой стезе, пока неясно. Аккорды на гитаре папа ей, конечно, показывал, но вообще она замечательно играет на укулеле, и голос у нее прекрасный, и актерские задатки тоже есть. В любом случае – пусть будущая профессия приносит ей радость, ведь в жизни стоит заниматься только любимым делом.
Анна Чепурнова
«Труд»