Стартовало новое развлекательное шоу «Дело было вечером». Ведет его Михаил Шац, возвратившийся на телевидение после семилетнего отсутствия. Кто из них за это время больше изменился — ТВ или его ведущий? И что стало поводом для их нового «романа»?
— Михаил, какие ощущения вы испытали, оказавшись опять в роли телеведущего после столь длительного перерыва?
— В основном — положительные эмоции! Съемочная рутина, от которой я сильно отвык, на этот раз очень даже радовала. Хотя, конечно, иногда немного устаю от напряженного ритма событий, связанных с продвижением проекта.
— Раньше в ваши программы приходили только медийные лица. А в игровом шоу «Дело было вечером» участвуют и обыкновенные зрители. Это как-то усложнило работу?
— Нет, для себя я вообще не разделяю участников программы на селебритиз и обычных людей. Потому что и те и другие могут быть как открытыми, так и закрытыми, в хорошем настроении или не очень.
— А в целом вы как относитесь к передачам, где участники делают что-то не по своей специальности? Например, к шоу «Цирк со звездами», «Танцы на льду»?
— Мне кажется, на успех программы не влияет тот факт, что ее участники — непрофессионалы. Для ТВ главное, чтобы участники были на экране искренними и эмоциональными. Кстати, я по профессии ведь тоже не телеведущий, а врач.
— Гостей программы «Дело было вечером» выбирали вы?
— Мой голос учитывался, но был не единственным.
— Программу «Хорошие шутки» вы вели вместе с вашей женой Татьяной Лазаревой и Александром Пушным. Как сейчас чувствуете себя без соведущего?
— Опыт подобного рода в моей практике не первый. Но, конечно, я скучаю по нашему трио и тем веселым временам, когда мы были вместе. С удовольствием еще поработал бы в таком же составе над каким-нибудь новым проектом — жаль, от телеканала подобного предложения пока не поступает.
— А Татьяна не скучает по работе на телевидении?
— Лучше было бы задать этот вопрос ей самой, чтобы получить более исчерпывающий ответ. Лично меня радует, что Татьяна сейчас не сидит без дела, а занимается тем, что ей нравится: создает шоу на YouTube, посвященное проблемам воспитания детей.
— Много конкурентов на ниве развлекательных программ появилось у вас за прошедшие семь лет?
— Конечно, все время идет большой приток новых лиц, и это нормально, телевидению свойственно подпитываться молодой кровью. Конкуренция огромная, но для меня это не проблема, я всегда существовал в подобных условиях. Наоборот, меня все это подхлестывает, интересно принять новый вызов.
— В последние полтора года вы выступали в жанре стендапа перед живой аудиторией, гастролировали. Что вам это дало?
— Огромный опыт общения с публикой, владения словом и самообладания. Ни в коем случае не собираюсь заканчивать эти выступления. Сейчас пишу новую программу.
— Иногда можно услышать, что первым стендапером у нас был Аркадий Райкин.
— Не согласен. Он великий эстрадный артист, но стендап — это нечто другое. Это не скетчи и не юморески, написанные кем-то другим, как, например, в Comedy Club, это исповедь о твоей жизни, идущая от твоего лица, то есть, от имени человека, который все это пережил, проанализировал и отрефлексировал. Замечательные эстрадники — это все-таки другой жанр.
— Сатириков уровня Райкина и Жванецкого любили зрители. Про стендаперов такого пока не скажешь. А нередко в их адрес слышишь обидное «эти клоуны».
— Почему обидное? Я не ощущаю тут никакой отрицательной коннотации. Наоборот, к клоунской профессии отношусь с огромным уважением, это тяжелый труд. А если кто-то и произносит «клоун» с презрительной интонацией, значит, он плохо представляет себе характер этой работы. Мне кажется, в наши дни лучшее место для стендапа — клуб, театр. Для меня в моих выступлениях важнее всего отсутствие цензуры, причем не делаю различия, по каким мотивам мне ее навязывают — моральным, политическим или религиозным. Не приемлю ни один из ее видов.
— Михаил, а вам никогда не хотелось попробовать себя в каком-нибудь другом телевизионном жанре, кроме развлекательного?
— Пока такой мечты нет. Но моя жизнь развивается нелинейно, и зарекаться я бы ни от чего не стал.
— Ведущему развлекательной программы, то есть, человеку, который обладает чувством юмора и быстрой реакцией, легко воспитывать детей?
— К сожалению, нет, это не те качества, которые позволяют почувствовать себя гуру на ниве воспитания. Быстрая реакция не спасает от серьезных вопросов и тяжелых ситуаций, которые периодически возникают в жизни с детьми. Чувство юмора — большое подспорье, но тоже не решает всех проблем.
— А как думаете, передается оно, чувство юмора, по наследству?
— Мне кажется, на генетическом уровне нет. Дело скорее в атмосфере внутри самой семьи. Мы с Таней ко многим жизненным ситуациям относимся с юмором, и дети это, несомненно, впитали. Хотя они шутят по-другому, чем мы, и объекты для юмора у них иные.
— Вы бы хотели, чтобы ваши дети пошли по стопам родителей и стали телеведущими?
— Я бы желал, чтобы они выбрали себе профессию сами. Собственно, так и происходит. Сын Степан сейчас занимается компьютерной графикой, 3D-моделированием. Уже отработал первый год по специальности, и вижу, ему это очень интересно. Кстати, если он захочет, то с этой профессией сможет зарабатывать и в сфере кино и телевидения. А старшая дочь Софья пока ищет себя, активно изучает телевизионный и кинопродакшен. Какое направление она выберет для дальнейшей специализации, сказать пока сложно.
— Ваша младшая дочь Антонина живет с мамой в Испании. А старшие не пожелали остаться за рубежом?
— Нет, хотя они тоже учились в Европе: Степан окончил университет в Лондоне, а Софья — школу в Англии. Но оба после этого приехали в Москву.
Анна Чепурнова,
«Труд»