Василия Кудрявцева называют культовым фотографом 1990-х годов: он сделал сотни снимков звезд первой величины.
— Чем запомнилась ваша юность, и чем вы занимались, помимо школы?
— В 15 лет я записался во Второй московский аэроклуб, его штаб находился на Каширском шоссе. Там еще стоял большой макет самолета. Медкомиссия была такая, словно меня запускают в космос. Теорией занимались серьезно, по два раза в неделю — двигатель в разрезе, все эти истории. А потом — аэродром под Подольском, Як-52, и летаешь с инструктором.
90 процентов моих братьев-курсантов после окончания аэроклуба шли в военные училища. Я подумал: уезжать из Москвы, подчиняться кому-то. Но и с самолетами расставаться мне не хотелось. В результате я пошел в Московский авиационный институт, но поступил только на вечернее отделение. Соответственно, надо было куда-то устраиваться работать. Я к тому времени уже очень много снимал, на всякие выставки техники ходил. Самолет же забрать с собой нельзя (смеется), приходится его фотографировать. И я устроился в академию Жуковского.
Там была огромная фотографическая лаборатория, и я мог делать все. А потом познакомился с группой «Технология», с Юрием Айзеншписом — и попал в этот шоу-бизнес. Получается, что повлияли на это именно самолеты. Кстати, двое участников «Технологии», Леонид Величковский и Владимир Нечитайло, жили по соседству — в моем микрорайоне.
— Вы, наверное, там с ними и познакомились?
— А вот и нет. Кто-то из института мне сказал, что у них будет концерт в Подольске. Я прошел за кулисы, мы разговорились, они сказали: «Поехали с нами на гастроли, будешь администратором и грузчиком».
— Кто-нибудь из героев ваших фотосессий бывал у вас в гостях в Орехове-Борисове?
— Ко мне Лика приезжала, Дельфин приезжал. Была однажды смешная история. Я в 1990-е как-то случайно поснимал Игоря Малахова, который был охранником или другом Азизы. Долго делал фотографии, и вот он мне звонит, такой недовольный, узнает, где я нахожусь. И переспрашивает: «Орехово? Это где-то в аду?» Короче, он прислал машину, какой-то необычный «Понтиак» с острым носом, я отдал негативы. А вот это его выражение о том времени я запомнил.
— Видимо, дело в той «славе», которую в лихие 90-е создала этому месту ореховская преступная группировка?
— Да, в те годы Орехово было известно всякими печальными событиями, в которые я, к счастью, никогда не попадал. Хотя возраст у меня был — то, что надо, самая группа риска. Но я ни с кем из представителей криминального сообщества не был знаком, даже выстрелов никогда не слышал.
— На прогулку вы наверняка берете с собой фотоаппарат. Что снимаете?
— Меня сейчас занимает история с граффити, я за ними охочусь повсюду. Считаю, что круче, чем граффити, ничего нет — просмотр стен на улице доступен каждому, а я именно это ценю в искусстве — доступность для широких масс.
Мария Раевская
«Южные горизонты»