Автор «Алисы в Стране Чудес» не только смешил, но ещё возмущал и обижал окружающих
Летая от одной изящной интеллектуальной шутки «Алисы в Стране Чудес» к другой, можно вообразить, что ее автор был таким же – легким и веселым человеком. Но нет. Оксфордский преподаватель математики и священник имел очень сложный характер.
Не любил свою фамилию
То, что помогало ему выдумывать безумные сказки, одновременно похожие на задачник по арифметике и прекрасный сон, в жизни оборачивалось склонностью к тирании, утилитарным отношением к друзьям и просто странными поступками. Льюис Кэрролл – не только смешил, но ещё обижал и возмущал своих современников.
Настоящее имя писателя, данное ему при рождении 27 января 1832 года, — Чарльз, а фамилию он носил Доджсон. Псевдоним Льюис Кэрролл писатель придумал для публикации «Алисы в Стране Чудес». Свою родовую фамилию он не очень-то жаловал, коверкал (предпочитал произносить Додсон) и высмеял её в одном из второстепенных персонажей книги — дронте Додо.
Но Кэрролл страшно сердился, когда к нему обращались по псевдониму или – что еще хуже – указывали это имя на почтовой корреспонденции. Однажды, вскоре после публикации «Алисы», Эдит Рикс, одна из юных приятельниц писателя, получила такую отповедь в ответ на свое письмо: «Передайте, пожалуйста, вашей матушке, что я пришел в ужас, увидев адрес на ее письме, и что я предпочел бы «преп. Ч. Л. Доджсону, колледж Крайст-Черч, Оксфорд». Если письмо адресовано «Льюису Кэрроллу, колледж Крайст-Черч, Оксфорд», оно либо попадает в отдел неустановленных адресатов, либо послужит для почтальонов и всех прочих, через чьи руки оно проходит, подтверждением факта, который я более всего хотел бы от них скрыть».
Чарльз Лютвидж Доджсон известен не только как Льюис Кэрролл – автор двух книг про Алису и поэмы «Охота на Снарка», но и как талантливый фотограф. Фотография весьма увлекала математика в течение почти 30 лет, с 1856 по 1880 год. Отправляясь в путешествие, он обязательно брал с собой все необходимые приспособления, делая свой багаж неподъемным, часто устраивал съемки в гостях – в тех домах, интерьеры которых казались ему красивыми, и был в постоянном поиске новых моделей. Фотографировать он хотел только красивых детей (исключительно девочек) и знаменитостей (обоего пола, лучше – с детьми).
«Льюис Кэрролл в качестве фотографа был невыносим, с ним не было сладу, он не отдавал себе отчета в том, какое светопреставление он устраивает в чужом доме», – пишет в своей книге «Льюис Кэрролл и его мир» (1976) британский писатель Джон Падни.
Кэрролл без зазрения совести пользовался гостеприимством поэта и художника Данте Габриэля Россетти (его живописный сад стал фоном многих снимков Кэрролла), а также Тома Тейлора, редактора сатирического журнала «Панч». Сделав однажды удачный портрет последнего, он получил доступ к его дому, однако стал пользоваться им своеобразно, приходя в гости к половине девятого утра. «Я использовал подвал как темную комнату, в оранжерее устроил студию и смог сделать несколько очень хороших портретов», – писал Льюис Кэрролл позже.
«Вырос ли твой крохотный умишко?»
Кэрролл очень любил писать письма. К переписке он подходил со всей серьезностью ученого: в молодости завел специальный журнал, в котором отмечал все входящие и исходящие до самой своей смерти. Примерно тогда же он подсчитал, что писать приходится примерно две тысячи писем в год. Чтобы облегчить жизнь таким же страстным поклонникам эпистолярного жанра, Кэрролл даже написал брошюру «Восемь-девять мудрых слов о том, как писать письма». В ней он касался не столько вопросов построения текста, сколько разных мелочей – например, сообщал, что правильно сперва приклеить марку на конверт, а уж потом браться за письмо.
В 1890 году, получив письмо от одной из своих маленьких племянниц, Кэрролл придрался к стандартной фразе. Девочка, пославшая ему «миллионы поцелуев», вероятно, была немало удивлена, получив ответ. Ей предлагалось посчитать, сколько времени отнимут все эти поцелуи. «Теперь ты видишь: это 23 недели тяжелейшей работы. Увы, дорогое дитя, у меня нет такого времени». Двумя годами ранее, приглашая другую свою маленькую приятельницу в театр, Кэрролл вежливо интересуется: «Вырос ли твой крохотный умишко до достаточно больших размеров, чтобы Шекспир тебе понравился?»
Кэрролл придирался и к чужой работе и довел автора хрестоматийных иллюстраций к «Алисе» до отвращения к рисованию. С художником и карикатуристом Джоном Тенниелом Кэрролл познакомился в 1865 году, когда первая «Алиса» была сдана в печать. Писатель сам хотел стать автором иллюстраций – и даже нарисовал их, но любительское исполнение не устроило издателя, и тот посоветовал обратиться к профессионалу.
42 иллюстрации к «Алисе в Стране Чудес» Тенниел создал довольно быстро, хотя позже отзывался о Кэрролле как о деспоте и тиране. Художник долго не соглашался браться за иллюстрирование «Алисы в Зазеркалье» (1871), а взявшись – ужасно пожалел. То, как Тенниел изобразил Джаббервоки (Бармаглота), так напугало Кэрролла, что он сперва хотел отказаться от этой иллюстрации к «Алисе в Зазеркалье». Писатель так отчаянно придирался к рисункам, что художник начал критиковать текст – в частности, Кэрроллу пришлось выбросить из «Зазеркалья» целую главу «Шмель в парике», потому что Тенниел объявил шмелей в париках «за пределами искусства».
Оба жаловались друг на друга художнику Генри Ферниссу, также иллюстрировавшему Кэрролла. Писатель утверждал, что из всех рисунков Тенниела к обеим книгам ему нравится только один. Тенниел же был более резок: «Доджсон невозможен! Этого зазнайку-ментора больше недели нельзя вытерпеть!» «Алиса в Зазеркалье» стала последней книгой, которую проиллюстрировал Тенниел. «Странное дело, после «Зазеркалья» я совершенно утратил способность рисовать книжные иллюстрации и, несмотря на самые соблазнительные предложения, ничего с тех пор не делал в этом жанре», – писал он.
Источник – m24.ru