Олег Рой — автор многочисленных романов для взрослых, рассказов для детей. Снимался в кино, ставил ледовые шоу. Лауреат престижных литературных конкурсов.
– Как вы стали писателем… точнее, как вы решили им стать?
– За тридцать лет моей писательской карьеры я тысячи и тысячи раз слышал этот вопрос. И каждый раз, что-то выдумывая и импровизируя в ответ, я неизменно думал, что мой единственный шанс состоял в том, чтобы быть писателем и продолжать оставаться в профессии, которая приносит мне положительные эмоции. Потом я всегда любил сочинять и импровизировать. Так что вариантов стать кем-то другим просто не было! И сейчас у меня самое лучшее занятие на свете – я создаю вселенные.
– Как происходит процесс творчества? В определенный час, дома, в кафе?
– Дома. Если какой-то писатель скажет вам, что пишет в кафе, значит, либо это не писатель, либо это не кафе. Либо это кафе принадлежит этому писателю, и в то время, когда он пишет, там больше никого нет. Невозможно, понимаете ли, работать, когда вокруг вся эта еда, официанты, женщины, мужчины, запахи, когда всё тебя отвлекает, – невозможно написать ничего. А то, что написать возможно, будет возможно читать только в кафе, быстро, а потом выбросить книгу и забыть как о несостоявшемся романе, в котором ты обманулся.
Только дома. В последнее время мне очень нравится диктовать. По заранее составленному плану, по главам. Затем я все это соединяю и работаю уже начисто. Но это касается только тех романов, которые искрометные, быстрые. А если речь идет о романах философских – таких, как длительно и тяжело пишущийся сейчас «Сюжет» или «Порог», – это, конечно, годы и годы, карандаш или ручка, это разрывание листов и разбрасывание их по комнате. А потом думаешь: «Господи, а мысль-то была идеальна!» – и лезешь в мешок для мусора, и извлекаешь, читаешь, и понимаешь, что это писал гений, а какой-то дурак выкинул (смеется).
– Что, на ваш взгляд, в писательстве самое сложное?
– Писательство – это вообще труд, и труд огромный: садиться, сочинять, записывать, редактировать, править. А знаете ли, как это больно – через восемь-девять месяцев работы над романом отдаешь его в издательство, такой шикарный, жирный и роскошный, и редактор тебе говорит: «Ну, не знаю, Олег, не знаю. Тут, конечно, я многое бы поменял. Отдаю с пометками, которые ты должен попытаться учесть и всё поправить». Тут, конечно, сердце прямо-таки обрывается, и ты снова должен работать, работать и работать.
Сложно договориться с самим собой, что у тебя нет выходных. Нет праздников, каникул, разделения дня и ночи. У тебя есть текст. И есть издательский график, который в итоге поможет реализоваться твоим героям и тебе самому.
– Расскажите, пожалуйста, о самом лучшем совете, который принес вам хороший результат!
– Мой дедушка говорил так: ну не хочется тебе идти – не иди! Я удивленно спрашивал его: как же так, ведь считается, что необходимо ставить цель и упорно стремиться к ней? И дедушка отвечал: когда ты дойдешь до этой самой цели, к которой так не хочется идти, очень вероятно, что эта цель окажется не твоей. И с тех пор я стал прислушиваться к себе: а моя ли это цель? Нужна ли она мне? Сколько времени займет дорога – час, пять лет, всю жизнь? И довольно быстро, минут за пять, я осознавал, нужно мне идти или нет.
– Какие свои детские мечты вам удалось воплотить в жизнь?
– Первая моя детская мечта, которую я воплотил в жизнь, – отметить Новый год так, чтобы я сам мог выбирать елку, сам купил бы себе игрушки, какие захочу, а весь новогодний стол соберу и приготовлю сам, своими руками. Что приглашу за стол всех, кого хочу сам. И будет это в моем доме, и будет гореть камин, дрова для которого я сам напилил. Будет идти чистый снег, и люди будут радоваться, и ты будешь поднимать бокал шампанского или сока, понимая, что всё, что ты загадал, исполняется. А еще, когда я был маленьким, я думал так: если у меня когда-нибудь будут дети, пусть они будут самыми счастливыми людьми на этой планете. И я вновь буду поднимать бокал за это.
Мария Федотова
«Нижегородские новости»