На телевидении Вадим Верник работает уже больше четверти века. Вел программу о кино «Мотор!..», тележурнал об искусстве «Полнолуние», представлял зрителям молодые артистические имена в передаче «Кто там…».
С 2017 вместе с братом-близнецом, известным актером Игорем ведет программу «2 Верник 2». Но главный жанр Вадима, бесспорно, интервью. Самые интересные из этих бесед собраны в «Книге победителей». Среди героев — такие яркие личности, как Майя Плисецкая, Евгений Леонов, Элина Быстрицкая, Галина Волчек, Людмила Гурченко, Алла Демидова, Марина Неелова, Татьяна Тарасова, Олег Меньшиков, Ксения Раппопорт…
— Вадим, в названии вашей книги, в слове «победители», слышится что-то слишком пафосное.
— Но мои герои в самом деле легенды. Каждому пришлось победить множество обстоятельств, чтобы прийти к успеху. И мне всегда интересно, где та точка отсчета, после которой становится очевидно, что вот этот мальчик или девочка не такие, как все. Потому особое место в разговорах занимает детство — время становления личности.
— Книгу открывает глава, посвященная Марине Ладыниной. Но она ведь не давала интервью?
— Я работал в газете «Неделя», и мы напечатали статью Виталия Вульфа о знаменитой актрисе. Через какое-то время Виталий Яковлевич предложил съездить к ней в гости. Я на всякий случай взял диктофон. Разговор пошел очень интересный — за чашкой чая Марина Алексеевна рассказывала о гастрольных поездках, о внуке, которого обожала, о поклонниках, которые носили (буквально!) ее на руках, конечно, о муже Иване Пырьеве. В конце я попросил разрешения напечатать нашу беседу. Марина Алексеевна после некоторых колебаний согласилась, но попросила перед публикацией показать ей материал. Ладынина, слывшая затворницей, не встречалась с журналистами много десятилетий. Когда я принес ей текст, она сказала: «Прости, миленький, я ничего с собой поделать не могу. Может быть, мы когда-нибудь напишем книгу». Дверь захлопнулась, больше я Ладынину не видел. После ее смерти прошло более полутора десятков лет, и мы с редакторами решили, что уже имеем моральное право напечатать этот материал.
— Знаю, что и с Ксенией Раппопорт вы шли навстречу друг другу очень трудно.
— Да, хотя это моя любимейшая актриса, и сейчас мы дружим. Впервые я увидел Ксению в спектакле Льва Додина «Дядя Ваня» и был совершенно ею пленен. Понял: вот моя идеальная героиня. Вышел на связь, мы начали переговоры. Ксения просила перезвонить через месяц, через два… Так прошел год, и вот мне выпало снимать программу о питерском актере, участвовавшем в спектакле «Царь Эдип», где Ксения исполняла одну из главных ролей. Она так гениально играла, что я набрался решительности и зашел к ней после спектакля в гримерную. В общем, мы договорились о съемках и записали потрясающий разговор. Затем гуляли по Питеру, Ксения показывала самые для нее дорогие места. А на следующий день после возвращения в Москву оператор сообщает: звук записался, а вот изображения нет. Представляете? Такое в моей телевизионной карьере случилось впервые. К счастью, картинку потом каким-то чудом удалось восстановить.
— В чем, на ваш взгляд, состоит секрет хорошего интервью?
— Тут ничего оригинального. Мне кажется, главное — любить собеседника. Тогда можно задавать и острые, и даже ернические вопросы, но только любовь поможет открыть в герое что-то сокровенное. Может быть, у других журналистов иная стратегия, но моя такова. А еще — помните заповедь Глеба Жеглова? «Проявляй к человеку искренний интерес». Я общаюсь только с теми, кто мне по-настоящему интересен.
— Ваш брат Игорь широкой публике куда более известен, чем вы. Это не задевает самолюбия?
— Нисколько. Я-то все про себя знаю, и мой брат про меня тоже все знает. У меня с детства не было никакого желания становиться известным человеком. Я учился на театроведческом факультете ГИТИСа и мечтал, получив диплом, устроиться работать в литчасть какого-нибудь театра, чтобы спокойно созерцать театральную жизнь. Вышло по-другому: все подобные места оказались заняты, и жизнь сама вытолкнула меня в журналистику, чему я очень рад. Потому что получил гораздо больше, чем рассчитывал.
— Тогда я позволю себе критическое наблюдение: вы производите впечатление сибарита. То есть, человека, который занимается только тем, что нравится.
— Не уверен, что вы выбрали верное слово, но я люблю жить в удовольствие. Говорят, кто рано встает, тому бог подает. А я не люблю рано вставать и потому вполне могу про себя сказать, что всего добиваюсь сам. Живу по принципу «чем больше делаешь, тем больше успеваешь». Например, люблю ездить в большие города вроде Нью-Йорка или Берлина, особенно если удается совместить такое путешествие с работой. Скажем, Париж у меня всегда ассоциируется с Галиной Вишневской и Мстиславом Ростроповичем, поскольку первый раз я был в этом городе, когда снимал про них большую передачу. А просто лежать на пляже и принимать солнечные ванны не люблю: скучно. Мне нужна динамика, экшен. Сами решайте, сибаритство это или нет.
— Знаю, что из путешествий вы привозите чашки. Наверное, большая коллекция скопилась?
— Огромная. Я даже потерял им счет. Практически это чашки со всего мира. Можно считать их в каком-то смысле конспектом моей жизни. Недавно я разбил чашку с Багамских островов, и вы не представляете себе, как сильно расстроился: место от нас удаленное, вряд ли я когда-либо еще туда попаду. Но затем неожиданно в моей коллекции обнаружилась другая чашка оттуда же. В этот момент я почувствовал себя счастливым. Видите, как мало надо для счастья?
Александр Славуцкий http://trud.ru