Сегодня в это верится с трудом, но когда-то он предпринял аж пять попыток поступления на режиссерский факультет. К счастью, Ефим Дзиган вовремя рассмотрел в молодом человеке зачатки хорошего режиссера.
— Владимир Александрович, никто в вашей семье не имел отношения к кино. Как оно вообще вошло в вашу жизнь?
— Я жил на одной лестничной клетке с Никитой Михалковым. Мы дружили, росли вместе. Мои братья и сестры окончили технические вузы, папа был чиновником. Но именно соседство с Никитой определило мою тягу к кино. Когда я уходил из технического вуза, отец требовал, чтобы я доучился, получил диплом. Но я ослушался. И поступил сначала на актерский, а потом уже окончил режиссерский факультет ВГИКа.
Снимаясь на студии им. Горького, я получил предложение сделать фильм «Усатый нянь» — это была моя первая работа. И остался на студии, где снял свои остальные картины. Детское кино стало моей спасительной нишей, социальные фильмы меня вообще тогда не привлекали. Я снял мюзикл «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», сделал много сказок. Детское кино было особым — каждый раз это был поиск новых форм, экспериментаторство, мне хотелось сделать то или другое, и я это делал.
— Создается ощущение, что к детям в вашей семье было очень трепетное отношение?
— Нас было пятеро, причем все мы — дети — были очень дружны. Душой семьи была мама. Мое детство — это конфета под подушкой и трогательное пробуждение перед походом в школу. Родился я в 1942 году, в войну. Квартиру ту помню плохо, но почему-то запомнилось окно. Я помню ящик, выдвинутый из комода, в котором мама меня оставляла, когда уходила за хлебом. Она стояла в очереди по четыре-пять часов и надевала яркий платок, чтобы я видел ее в окно. Я сидел в этом ящике из-под комода: он был моим манежем и коляской одновременно. А потом мама с нами, четырьмя детьми (пятый еще не родился), коровой и собакой в товарном вагоне поехала в Москву, к отцу, который туда перебрался работать и там нас уже ждал. Об этом я хочу снять фильм — о материнском и женском подвиге. Мы ехали две недели.
— Что объединяет ваши — такие разные — фильмы? Как считаете?
— Пожалуй, душевное и человеческое тепло. Меня и сегодня мало интересуют социальные и политические моменты. Я больше люблю разбираться в психологизмах, исследовать человеческие взаимоотношения.
— Были ли у вас моменты сомнения в своем предназначении и кто вам помогал в эти моменты?
— Я по гроб жизни буду благодарен своему мастеру Ефиму Львовичу Дзигану. Я пять лет не мог поступить на режиссуру. Причем уже тогда вовсю снимался в кино, и мне говорили: «Ты замечательный актер, зачем ты лезешь на эту стену?» И, надо сказать, мне было обидно. Я благодарен мастеру, что он меня взял. Если бы не он, то в шестой раз я бы уже в эту сторону не пошел. И не было бы «Усатого няня», и много еще чего бы не было. Я все время пробовал себя в новом. Вот и сейчас у меня много разных замыслов.
Елена Булова http://ugorizont.ru