В 2019 году было 130-летие со дня рождения Чарльза Чаплина. Metro обсудило неиссякаемый интерес к артисту с его сыном Юджином.
— В чём, по-вашему, феномен фильмов Чарли Чаплина?
— Я вижу две важные причины. Во-первых, его фильмы доступны, потому что в них много пантомимы, понятной без слов. Во-вторых, в его персонаже, маленьком бродяге, по сути каждый может узнать себя. И, конечно, он рассказывал про вечные темы – неразделённая любовь, различия между бедными и богатыми, бунт маленьких людей против устройства этого мира – которые никогда не устареют. Звучит очень легко, но…
— Вы понимали в детстве, что ваш отец – гений?
— Сложно сказать. Когда мы путешествовали, я видел, что к нему относятся как к VIP-персоне. Когда я смотрел его фильмы, то видел на экране другого человека. А дома он был моим отцом.
— Каким он был в обычной жизни?
— Он был трудоголиком, но всегда уделял время семье. За ужином мы всегда собирались за одним столом. Чарли расспрашивал нас, как дела, что было в школе.
— Он был строгим отцом?
— Он был строг относительно двух вещей: образования и хороших манер. Отец следил, чтобы мы умели себя вести за столом и в обществе. И мечтал, чтобы его дети получили отличное образование, потому что сам он не окончил даже школу. Он учился всему по книгам.
— Чарли был на 36 лет старше вашей мамы Уны О’Нил. Чувствовалась разница в возрасте?
— Я никогда об этом не задумывался. Моя мама рано лишилась отца – ее родители развелись, когда она была маленькой. И многие считали, что в лице Чарли она обрела отца, которого у нее, по сути, никогда не было. Я на это отвечаю: «Они просто друг друга любили». Она нашла правильного человека, у них была химия. Моя мама была очень умной, скромной, красивой и харизматичной. До встречи с ней работа была для Чарли на первом месте, ничто не могло отвлечь его от цели. После знакомства с моей мамой его жизнь полностью изменилась. Отец ничего не мог сделать без неё. Когда он писал музыку, то играл сначала Уне, чтобы она сказала: нравится или нет; когда писал автобиографию, каждую главу читал сначала ей. Они всё делали вместе, я всегда видел их держащихся за руки, счастливых. Я помню, как впервые поссорился со своей девушкой, и она на меня начала кричать. Я был в шоке! Я думал, что такое только в кино случается.
— Как Уна жила после смерти Чарли?
— Это было очень сложно для нее. Она жила очень одиноко. Потому что, как только она куда-то выходила, все на нее смотрели и шушукались: «Это вдова». И ожидали, что она будет вести себя соответствующе: носить черный платок, горевать. Но она не хотела такой жизни. И многие распускали слухи, что у нее куча любовников. Но я ни разу не видел мужчин в ее доме. Она купила квартиру в Нью-Йорке, и у нее там была возможность общаться с друзьями юности. Но через какое-то время она вернулась в Швейцарию, туда, где была счастлива с Чарли, главным человеком ее жизни.
— Самые памятные вещи, которые остались от отца?
— Чем я особенно горжусь – это диван, который снимался в «Огнях большого города». И он всё еще в хорошем состоянии, стоит у меня в гостиной. Иногда я подшучиваю над своими гостями. Приглашаю их сесть, а потом говорю, что они видели этот диван в фильме Чаплина. И они в ужасе вскакивают. (Смеется.)
— Что вы думаете о глобальном бизнесе, построенном на имени Чаплина?
— Мы пытаемся управлять этим процессом. Потому что, если этим будем заниматься не мы, займутся другие. Права на все фильмы принадлежат нам, семье. И на использование образа бродяги Чаплина. Если кто-то захочет его использовать, он должен запросить разрешение у нас. Конечно, мы не в состоянии все контролировать. Например, есть куча ресторанов под названием «Чаплин», но мы ничего с этим поделать не можем. В любом случае это паблисити.
Мария Позина http://metronews.ru