Худрук театра «Модерн» рассказал, как певица Лолита оказалась в его труппе.
– Юрий Вячеславович, театр «Модерн» уникален прежде всего своим репертуаром: редко в каком театре можно встретить такую широту диапазона произведений и авторов – от «Войны и мира» до «Нирваны». Каким должно быть произведение, чтобы вы захотели превратить его в спектакль, что для вас главное?
– Произведение должно, прежде всего, откликаться у меня. А диапазон интересов у меня, как вы совершенно правильно сказали, очень широкий: с одной стороны «Война и мир» Толстого, с другой стороны – Nirvana, секс, наркотики, рок-н-ролл. Это все – я, это круг моих личных интересов. Я считаю, что театр – это одно из великих и самых древних искусств, и сегодня, в XXI веке, его значимость только увеличивается. Потому что XX век – это век кинематографа, я в нем отметился и, к сожалению, разочаровался в кино, но мечтаю, что ещё что-то сделаю. Здесь все понятно: кино стагнирует, и пандемия этому поспособствовала – все ушло в Сеть. Я думаю, что кинопоказы, большие экраны – это все в прошлом. А театр – это нечто иное. Условно говоря, мир разрушится, и на его обломках встанет человек и будет читать стихи, и это будет театр. Это искусство, которое невозможно тиражировать.
Выбирая, я руководствуюсь собственными чувствами. Например, кинематограф идет на поводу у зрителя, потому что им правят люди с Уолл-стрит и маркетологи, которые постоянно думают: «Что бы такое показать зрителю, чтобы он заплатил?» Поэтому сегодняшний кинематограф стагнирует, лет 25-30 назад такого не было. Театр не бежит навстречу зрителю, а вот зритель – бежит к театру, потому что в театре сохранилось авторство, это ближе к искусству. Без авторства, без чего-то яркого нет смысла выходить на сцену. Для меня театр – это высказывание.
– Но разве вы не считаете, что театр, как и кино, ориентируется на запросы и потребности общества?
– Нет. Театр гораздо сложнее устроен, и он сохранился, потому что не было той же американской экспансии. В 1990-е и 2000-е всем говорили: «Снимайте, как Голливуд!» И многие сегодняшние режиссеры пытаются все время догнать этот Голливуд. Но это утопия. С театром такого не было. Театр живет и откликается в сердцах зрителей, потому что он очень честный. А кинематограф нечестный, он пристраивается, все время спрашивает: «Чего вы хотите?» Сейчас, например, обрушились спортивные драмы, в Интернете – гигантское количество обнаженки и мата. В театре это так не работает.
– Справедливости ради, пандемия повлияла не только на кино, но и на театр тоже – чтобы не потерять зрителей, пришлось подстраиваться под ограничения, искать новые форматы. Интересно, как вы относитесь к онлайн-театру?
– Плохо. Когда началась пандемия, многие стали выкладывать записи спектаклей. Но просто выкладывать снятый двумя-пятью камерами спектакль – это убийство театра. Я читал комментарии зрителей под спектаклями, которые я видел в других театрах (это хорошие спектакли), и люди писали ужасные слова: «кошмар», «как плохо играют», «я разочарован». Там совсем другая природа: формат онлайн-просмотра, размер экрана, качество звука. Этот эффект (я бы даже сказал «антиэффект») убивает понятие театра. Поэтому в том виде, в каком пока существует онлайн-театр, я против него.
– В последнее время много говорят о вашем спектакле «Женитьба», в котором главную роль сыграла певица Лолита. Почему вы решили пригласить на главную роль человека со стороны? Да к тому же Лолита – не актриса, а эстрадная певица. Чем обусловлен такой необычный выбор?
– С Лолитой я 30 лет дружу, и я всегда знал, что она – прекрасная драматическая актриса. И у нее нет каких-то специальных условий: гримерка на двоих, гонорар, как у любой актрисы театра. Это очень важно, ведь театр – демократичен.
– Как вы считаете, Лолита справилась с ролью? Образ Агафьи Тихоновны ей удался?
– Да, она отлично справилась. Она знает, про что играть – для актера это очень важно. Уже после того, как мы сыграли два премьерных спектакля, она сказала мне: «Юр, как же эти женихи-придурки похожи на моих мужей!» Поэтому ей есть, что играть, есть, о чем переживать, и, конечно, – и это самое важное – есть возможность переоценки. Ведь почему люди ходят в театр: в театре есть уникальная возможность прожить еще одну жизнь.
– Что вам больше всего интересно сейчас как театральному режиссеру?
– Меня в театре всегда интересовал Человек. Помните, в пьесе «На дне» есть фраза: «Человек – это звучит гордо»? Так вот я в своем спектакле ставлю в конце этой фразы вопрос. А гордо ли сегодня, в современном мире, звучит слово «человек»? Поэтому в дальнейшем развитии театра «Модерн» меня интересует разговор не столько о «я – человек», сколько о «мы – люди».
– В «Модерне» есть свои правила не только для актеров, но и для зрителей. Так, в театре действует дресс-код: никакой спортивной обуви, только костюмы, платья или стиль casual. Почему для вас это важно?
– Это не более чем рекомендации. Еще моя бабушка говорила: «У нас переодеваются в двух случаях – в церковь и в театр». Поэтому мы ввели этот дресс-код, но он мягкий, на уровне рекомендаций. Я рад, что, наверное, 70 процентов зрителей театра «Модерн» этому следуют. Но мы не запрещаем, мы – рекомендуем.
Екатерина Соловьева
«Мир