Латиноамериканцы – люди удивительные. Поют про горячий секс со школьницами и периодически скандалят о недопустимости подобного и с удовольствием танцуют зажигательную сальсу под грустные песни о несчастной любви.
Скандалы с песнями J Balvin и Karol G
В колумбийском городе Кали довольно популярный жанр попрошайничества — это перфомансы в общественном транспорте. Нередко пассажиров развлекают уличные музыканты, но чаще вам предлагают купить по выгодной цене карамель, жвачку или печенье. Мне же памятно одно выступление, когда вошедший юноша удивил тем, что стал глаголом жечь сердца колумбийцев. Его посыл был примерно про важность традиционализма и аморальность современной поп-культуры. В подтверждение своих слов оратор процитировал строки популярной тогда (это был 2016 год) композиции «Ginza» исполнителя J Balvin, в которой лирический герой предлагает девушке подойти поближе, чтобы в танце «как животные» друг к другу поприжиматься.
Скандалы вокруг текстов песен в жанре реггетон возникают нередко, и в конце 2024 года развернулась полемика вокруг песни Karol G «+57» (отсылка к телефонному коду Колумбии). Шум стоял такой, что даже президенту Петро пришлось высказываться. Конкретная строчка, которая возбудила общественность и, в первую очередь, Колумбийский институт семейного благосостояния, повествует о девушке, которая горяча аж с 14-летнего возраста. Защитники детства и юношества усмотрели в песне пропаганду сексуальных отношений среди самого молодого поколения, подчеркнув, что, по их мнению, именно из-за такой вот музыки в Медельине разрастается бизнес сексуальной эксплуатации несовершеннолетних иностранными туристами. Karol G побежала в соцсети извиняться, сказала, что фразу вырвали из контекста. С другой стороны, фигурирующие в композиции реплики про огромную задницу, наркопотребление и жаркие танцы в пьяном угаре тоже подлежат разнообразным и неоднозначным трактовкам. В то же время не совсем понятно, что так возбудило общественность: ведь в реггетоне почти все песни про секс, и одна откровеннее другой. Да и в целом в испаноязычной музыке, не только в этом конкретном жанре, есть масса примеров «историй любви» взрослых мужчин со школьницами.
Поэтому тут либо вводить цензуру, либо оставлять всё, как есть. До тех пор, пока какому-нибудь очередному исполнителю не придется пережить волну негатива в свой адрес. Правда, после таких скандалов все возвращается на круги своя. Именно из этого, похоже, исходит и президент страны, который выступал за открытую дискуссию на тему культуры и эстетических приоритетов молодежи. То есть, высказался и даже дал понять, что песня Karol G — это фиаско, но реальных действий никаких предпринимать он не собирается. Все-таки на такую музыку большой спрос, где спрос — там деньги, а начнешь цензурировать — обвинят в авторитарных замашках.
Незаслуженная мировая столица сальсы
А еще колумбийский город Кали известен под псевдонимом «мировая столица сальсы». Поскольку жанр зародился не там (а где-то между Кубой и Нью-Йорком), большинство самых популярных его исполнителей родом с Пуэрто-Рико, а в самой Колумбии полно ярких сальсеро, представляющих другие города (типа Барранкильи и Медельина), справедливость такого прозвища вызывает сомнения. Но ни один знакомый танцор не смог дать внятного ответа, почему именно Кали застолбил за собой статус «столицы сальсы».
История гласит, что в 1968 году в Кали сальсу из Нью-Йорка привезли юные музыканты Ричи Рей и Бобби Крус (оба, кстати, пуэрториканского происхождения), и там она прижилась, став частью местной культуры и образа жизни. Именно в Кали зародилась одна из разновидностей этого танца (salsa calena), а в католическое рождество проводится многочасовой парад Salsodromo. По всему городу действует около сотни школ, специализирующихся на сальсе, и примерно столько же ночных клубов аналогичной направленности (после закрытия во время пресловутой ковид-пандемии школы «Tin Tin Deo», наверно, главным остается «La Topa Tolondra»), а еще в Кали есть Музей сальсы.
Складывается примерно такая картина: в Кали на протяжении десятилетий вокруг сальсы создавалась большая художественная, развлекательная и туристическая инфраструктура, и происходило это не на пустом месте, но на основе эстетических предпочтений местных жителей. Это обоснование не представляется достаточным, чтобы выделять Кали среди других мест, где сальса — это и культ, и история. И, тем не менее, у Кали есть даже сальса-гимн «Cali Pachanguero», написанный его уроженцами «Grupo Niche».
В испаноязычных блогах нередко встречается мем, суть которого в том, что текст песен в жанре сальса нередко оказывается невеселым, но латиноамериканцев это не останавливает, и латиносы развлекаются под композиции с весьма специфическим сюжетом.
К примеру, знаменитая песня (классика жанра) американца пуэрториканского происхождения Вилли Колона «El gran varon» (написана в 1986 году Омаром Альфано) посвящена судьбе юноши по имени Симон, который воспитывался отцом в строгости, а когда вырос, то уехал за границу, стал трансвеститом, отец от него отрекся, а спустя годы узнал, что сын скончался от СПИДа в полном одиночестве. И латиноамериканцы с удовольствием танцуют под эту песню.
Прославленный венесуэльский коллектив «Adolescentes» композицией «Persona ideal» («Me tengo que ir») тоже внес свою лепту в диссонанс между содержанием песен и обстановкой, в которой их можно услышать. Это история любви юноши-бедняка и девушки из обеспеченной семьи. Чтобы помешать этой связи, родители отправляют дочь в Европу, откуда она сообщает в письме любимому, что ждет ребенка, но беременность идет с осложнениями, поэтому ей придется решать: пожертвовать собой или пожертвовать ребенком. И да, латиноамериканцы танцуют и под эту песню.
Природа этого феномена требует изучения, но удивление интернет-сообщества убеждает в том, что танцы под тексты такого содержания — это что-то весьма странное, но, тем не менее, очень распространенное в ночной жизни Латинской Америки.
Олег Краев, «Ла-Плата» (t.me/viento_lp)