Нобелевский комитет чутко работает с повесткой в тяжелое время.
В 2024 году физику и химию отдали ИИ и нейросетям, балансирующим на грани глобальной ревизии надежд. Премию мира получили хиросимцы, против которых никто в здравом уме ничего не скажет, литературу взяла азиатка, пишущая по сути тяжелую европейскую литературу про насилие. А «экономика» досталась наиболее видным и зажигательным пропагандистам «демократии» в современном нон-фикшне (англ. «non-fiction», букв. «не вымысел» — литература, исключающая художественный вымысел, то есть, научно-популярная литература, словари, мемуары, публицистика, энциклопедии и прочая прикладная литература).
Аджемоглу и соавторы написали три книжки – «Почему государства терпят неудачу…», «Узкий коридор» и «Власть и прогресс». Все помнят и цитируют первую, в переводе: «Почему одни страны богатые, другие бедные». Она как раз про экономику. Две другие – чистый вокизм. (Вокизм — от англ. «woke», прошедшее время от глагола «проснуться» — повышенное внимание к вопросам социальной, расовой и половой справедливости; пробужденчество, культура вовлеченности.) Книга «Власть и прогресс» – про благотворность общественного и государственного контроля прогресса и инноваций (буквально, «не надо гнаться за производительностью»). А «Узкий коридор» – что «свобода хрупка», живет в «узком коридоре» между авторитаризмом и опасной анархией и поэтому, чтобы ее защитить, нужно взаимодействие опять же «прогрессивных общественных сил» с аппаратом государственного насилия в общих интересах. Из интересного – определение свободы не через права и возможности, а как «защиту от насилия» – не физического, но любого – прямой мостик ко всем нынешним практикам «защиты меньшинств».
Наконец, первая, знаменитая книжка, где соавторы собственно постулировали то, что легло в основу нобелевской мотивировки: «связь качественных институтов и благосостояния». Если чисто технически смотреть, это теория институтов Норта (Нобелевская премия 1993 года), поданная в виде комиксов про супергероев. Плюс добавили интересного вроде оригинальных сравнений. Буквально: делим страницу на две части, на одной пишем Вася, на другой – Петя, фиксируем, что у Васи есть 10 яблок, а у Пети только туберкулез и биполярное расстройство; и на сотне последующих страниц рассматриваем варианты «Что с Петей не так», игнорируя факт того, что Вася у нас английский лорд, а Петя родился в заполярной зоне у матери-наркоманки. Не стоит, мол, придавать излишнее значение культурным, географическим, историческим и прочим различиям. Сосредоточимся на общих для всех принципах и институтах.
Есть страны с хорошими институтами — они богатые, есть государства с плохими институтами — они бедные. Институты — это «демократия» в политике. И, к примеру, биржа и банковский сектор в экономике. Они – «инклюзивные». Дескать, расширяют доступ, якобы мотивируют элиту делиться с простыми людьми, способствуют инновациям и создают условия для инвестиционного поведения. Плохие институты, наоборот, «экстрактивные» — это якобы авторитаризм и нефтяная вышка. Они, дескать, направлены на экстракцию — извлечение, а не на развитие, и поэтому, мол, ограничивают благосостояние, якобы увеличивая и фиксируя доминирование элит.
А если, например, прибыль от «экстрактивных институтов» страны X в виде металлургического завода, скажем, получают «инклюзивные институты» страны Y вроде биржи или инвест-фонда, то что это означает? А вот этот вопрос авторы не рассматривают. С такими вопросами на Нобеля не зайти. Общий вывод: имейте «инклюзивные институты», как приличные страны – Великобритания и США – и все у вас будет в порядке. А если не имеете, то у вас по историческим причинам случилась та самая «неудача» – «fail». Понятно, что книгу полюбили сотрудники всех «инклюзивных институтов» мира — от бирж до нынешнего верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля, который известную сентенцию про «цветущий сад» задвинул под явным влиянием Аджемоглу.
Вы думаете, что Аджемоглу и его соавторы анализируют, как Британия организовала Первую Мировую войну, а США здорово вошли в конце Первой и нажились на Второй Мировой? Потом подсадили всех на доллар, выкачивали золото и ресурсы других стран к себе, построили систему, при которой центробанкам практически всего мира позволено печатать столько денег, сколько пришло валюты в их экономики? Нет. И эта псевдоэкономическая беллетристика и есть публичное оправдание и поддержка экономического неравенства, которую представляют как научное достижение.
Критики указывали авторам как на притянутость за уши исторических примеров, так и на то, что даже по самым комплиментарным прикидкам концепция не объясняет сегодняшнее бытование большей части человечества (развитие Индии, Китая, других крупных стран вчерашнего «третьего мира», роста неравенства и падение уровня жизни среднего класса на самом Западе), но предлагаемая жесткая связка политических институтов и экономического преуспеяния настолько хорошо подходит доминирующему нарративу, что критику эту легко игнорировать. Аджемоглу просто нравится богатым (в отличие от неравенства по Дюфло (Нобелевская премия 2019 года), например). И этого достаточно.
P.S. То, что называется экономическим Нобелем, — вообще не Нобелевская премия. Медальку эту Альфред Нобель не утверждал. А учредил это Центробанк Швеции. Сами родственники Нобеля считают данное вручение профанацией. Во всех остальных нобелевских номинациях (кроме премии мира) награждают людей, чей вклад уже понятен, вещество открыто, явление признано, изобретение используется. А экономической медалькой награждают, как сказал один из родственников Нобеля: «только западных экономистов, исследования и выводы которых направлены на происходящее под их влиянием здесь». Проще говоря, такие экономисты объясняют, как должна работать экономика в поддержку неравенства на уровне социума или государств, а потом другие такие же экономисты-беллетристы исследуют происходящее вокруг, за что сами себе и присуждают награды.
Источник: t.me/glebsmith77, t.me/alexbobrowski