Что не так с фильмом «Довод»

Мы за одну неделю посмотрели новый фильм Кристофера Нолана «Довод» аж три раза во всевозможных форматах и кинотеатрах. Чем дольше смотрели, тем больше вопросов вызывал у нас этот размашистый эпик. И главным из них стал: «Что здесь не так?»

Можно не бояться спойлеров, но мы на всякий случай предупреждаем, что сейчас будут рассказаны детали фильма, из которых, можно подумать, состоит сюжет «Довода». Волноваться не стоит, потому что сколько это кино не смотри, все равно мало-мальски внятный сюжет вы там не обнаружите. Он теряется за темпоритмом, режиссерскими фокусами, сценарными выкрутасами и прочими красотами. Впрочем, лишь редкий фильм про шпионов может похвастаться внятной сюжетной линией, а «бондиана», на которую от интервью к интервью ссылается окружение Нолана, и подавно.

Но драматургическая составляющая есть, и мы не будем ее детально пересказывать, ведь вся завязка происходит в первые 15-20 минут.

Сотрудник американского спецназа (Джон Дэвид Вашингтон, сын Дэнзела Вашингтона) во время антитеррористической операции в оперном театре погибает, но это не точно. Он приходит в себя в каком-то сверхзасекреченном месте, где узнает о третьей мировой войне, которую уже развязал в будущем олигарх и оружейный барон Андрей Сатор (Кеннет Брана). И теперь спецназовец в связке с британским агентом Нилом (Роберт Паттинсон) должен спасти мир с помощью таинственных технологий, способных переворачивать время шиворот-навыворот.

В принципе, это весь сюжет. Просто знайте, что Сатору нужен плутоний, с помощью которого он устроит уничтожение всей планеты в прошлом. Для этого придумана техника инверсии — когда с помощью специальных хитрых турникетов люди получают возможность действовать параллельно в двух параллелях: из настоящего в будущее и наоборот.

Самое неприятное и занудное, что есть в фильме, — это и оригинальное название «Tenet», и его перевод «Довод». Даже если вы знакомы с древнеримскими текстами, если вы провели немало времени над изучением классических парадоксов или если вы филолог, изучавший латинский язык, то вам эти знания не пригодятся ни на секунду во время просмотра фильма.

В переводе с английского tenet — это «догма» или «принцип», с латинского — «удержание». Наименование ленты – что в оригинале, что в переводе — палиндром, то есть читается одинаково справа налево и слева направо. Можно было бы назвать хоть «А роза упала на лапу Азора», это ничего бы не изменило.

В фильме слово «довод» (или «tenet» — воля ваша) встречается пару раз, и из них единственный — это когда незадачливому главному герою практически в начале фильма говорят: «Все, что у тебя есть, — это слово. И слово это — «довод». Мы тут же потираем руки в предвкушении того, что это будет ключом ко всем загадкам, стоп-словом, макгаффином (своего рода механическая формула для конструирования сюжета: завязка построена на поисках предмета, суть которого не играет роли), чем угодно, это будет объяснением всего…

Но нет. Ни разу. Даже в пароле секретной инверсивной организации его нет, есть более романтичное «На закате нет друзей», которое точно так же не несет никакой смысловой нагрузки.

Зачем появилась эта яркая и запоминающаяся фраза про «слово это — «довод», совершенно непонятно. Но Нолан — один из немногих режиссеров современности, который имеет право финального монтажа. Он художник, он так видит. Вот и сидите все 2,5 часа с этим знанием.

Кристофер Нолан набил фильм таким количеством фокусов, что на рассуждения у вас просто не хватит времени.

Про основную интригу, инверсию, мы уже упомянули. Отсюда все последующие приключения. Например, тут есть драки героя с самим собой в разных параллельных реальностях, и сняты они вживую, поставлены хореографами боев: когда один из участников драки является «линейным» персонажем, а другой — «инвертированным», дерущимся наоборот. Почти как в «Начале» (2010), когда Джозеф Гордон-Левитт сражался в крутящемся коридоре отеля.

Тут есть вхождение в огонь, который в инверсивном мире превращается в лед. Есть настоящие сражения с отрядами солдат, ходящих задом наперед. Есть диалоги, произнесенные наоборот. Есть «парадокс мертвого дедушки»: если человек попадет в прошлое, чтобы убить своего дедушку, то как он оказывается живым в будущем? Есть еще один предмет, будто двигающий сюжет, — картина Гойи, оказывающаяся подделкой, но это не точно. Ради этой фейковой (фальшивой) иллюстрации можно выкинуть тонну слитков золота и подорвать настоящий самолет.

Но главным фокусом (а вот здесь точно спойлер) становится то, что в середине фильма сюжет останавливается и начинает идти в обратном направлении. Недаром Кристофер Нолан, оператор Хойте Ван Хойтема и производители камер IMAX переделали технику таким образом, чтобы она могла снимать инвертированным способом, а не переворачивать все на постпродакшне.

Нормальный человек покрутил бы у Нолана пальцем у виска, но тут хозяин — барин. Дали тебе огромный бюджет, по слухам 250 млн. долл., вот и осваивай его на полную катушку. Хочешь — покупай самолет и взрывай его на здоровье, хочешь — отдай огромное количество времени на репетицию драк или — ковыряйся в камерах.

Мы уже сказали, что три раза посмотрели «Довод», но не только для того, чтобы до конца понять, что придумал Кристофер Нолан, работавший над сценарием 20 лет, но и чтобы найти идеальный способ просмотра нового фильма этого режиссера.

Круче всего смотреть в IMAX. Нолан и Ван Хойтема не зря снимали фильм на тяжелые огромные камеры соответствующего формата, а не переводили изображение из нормального простого стандарта в «как будто аймакс» на постпродакшне.

В этом формате есть масса плюсов, помимо «эффекта погружения». Но отныне вы никогда больше не сможете подойти к простому самолету и посмотреть на него снизу вверх, не вспомнив кадр из «Довода». Учитывая любовь Нолана к звуковой составляющей своих фильмов, то акустика IMAX-зала идеально передаст не только звуковую палитру, но и грозный саундтрек. Кстати, музыку написал в этот раз не постоянный соавтор Нолана Ханс Циммер, а практически не отличимую от фирменной циммеровской стилистики Людвиг Йоранссон.

Есть еще один трюк, которым можно баловаться в залах IMAX. Это следить за разрешением экрана. Как только размер кадра становится обычным — можно расслабиться, сейчас будут диалоги. Как только изображение вырастает на весь огромный экран — жди движуху, экшн или что-то грандиозное. Если вы такие же фрики-киноманы, как мы, то вам будет весело наблюдать за постоянным изменением aspect ratio (с англ. – отношение широты кадра к высоте).

А еще в «Доводе» интернациональный кастинг и «шуточки за 300»: герой в споре с постоянным актером Нолана Майклом Кейном говорит что-то вроде: «У британцев нет монополии на снобизм» — получает в ответ: «Да, но у нас контрольный пакет». Зал смеется.

Протагонист — главный герой фильма. Персонаж, которого сыграл Джон Дэвид Вашингтон, не имеет имени. В титрах так и значится: Протагонист.

Многие указывают, что Нолан — «не актерский» режиссер. Утверждающие этот постулат критики невольно ставят Нолана на одну площадку с Андреем Тарковским, который тоже был, согласно исследованиям критиков, «не актерским». И то, и другое определение в корне неверно, но формальный подход Нолана к артистам нет-нет, да и проскакивает. У него не актеры, а артисты-образы, маски, которые являются лишь красками на больших полотнах.

Мы не знаем, чем был продиктован выбор неизвестного артиста Джона Вашингтона. Он не плохой актер, он просто нормальный. На его фоне Роберт Паттинсон кажется гениальным актером, который, как оказывается, очень органично смотрится в сложных ролях. Кстати, согласно многочисленным интервью, Паттинсон ничего не понял ни в сценарии, ни в своем герое, ни в получившемся фильме. И уж совсем хорошо выглядит в «Доводе» Юрий Колокольников. А вот главный русский злодей в фильме, сыгранный Кеннетом Браной, кажется карикатурой.

На самом деле, можно сколько угодно придираться к «Доводу» и отдельно к Кристоферу Нолану за чрезмерный пафос, тягу к масштабности, слишком серьезные выражения лиц, псевдонаучность и так далее. Но никто не станет спорить, что эпичность формы и чрезмерное влечение к приему «кручу-верчу, обмануть хочу» — это почерк, который застолбил режиссер британского происхождения.

Нолан чуть более чем за десяток полнометражных фильмов стал одной из выдающихся фигур современного кино. Дайте ему таблицу Менделеева, и он с легкостью сделает из нее блокбастер.

Смешнее всего — это читать многочисленные рецензии на «Довод». Мудрые критики вежливо расшаркиваются перед «Доводом» и стараются не копать глубоко и не лезть в дебри мира, созданного Ноланом. Умные и нахальные журналисты пытаются доказать, что они просвещеннее режиссера, жонглируют словами, вроде «бустрофедон» и «гапас», формулами SATOR — AREPO — TENET и знанием латинского языка. Но только это не помогает в усвоении содержимого фильма.

Легче всего «Довод» смотрится, если взять на вооружение, простите за умное слово, фокализацию. В фильме масса персонажей, и многое становится на свои места, если посмотреть на события картины глазами любого из героев. Такой прием, кстати, работал и на других запутанных сюжетах Нолана. Надо отделить какой-то один слой, одну роль, один временной отрезок, и вы получите ответы на многие вопросы.

Однако все же главным фактором при просмотре любого фильма Кристофера Нолана является вопрос вкуса. Или вам нравится тот вид сторителлинга (повествования), которым он владеет, или нет. Когда-то кого-то очаровал первый большой фильм Нолана «Помни», но он же заставлял других зевать и поглядывать на часы. Так и с «Доводом». Как говорит одна из героинь, не пытайся понять, просто почувствуй. Фото: http://warnerbros.com

«Какой-то сценарист»  http://tvkinoradio.ru