Мистическую страну графа снимали в Лос-Анджелесе, вампирш озвучивала певица, а кинозлодей совершает сенсационную личностную эволюцию
Фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Дракула» — кино постмодернистское, что видно от сценария до звукового оформления. Сценаристы отклоняются от замысла писателя Брэма Стокера, по книге которого в 1992 году снята эта кинолента. И вводят в сюжет историю любви зловещего князя. Допущение, что Дракула может чувствовать что-то, кроме жажды крови, трансформирует саму суть персонажа, делая его способным на рефлексию и изменения.
Герой теряет любовь и веру
Экспозицией служит рассказ, как в 1462 году, вернувшись с полей сражения, великий валашский князь Влад Дракула узнает, что его любимая жена Элизабета покончила с собой, поверив слухам о гибели супруга. Трагическая утрата заставляет воина прямо в церкви отречься от несправедливого бога и стать своего рода наместником дьявола на земле. Таким образом реализуется краеугольный для искусства «мотив недостачи» (в данном случае — герой теряет любовь и веру), который дает импульс к последующим действиям и развитию персонажа. Так, в первом акте, который условно можно назвать «Дракула в Трансильвании», Влад обретает надежду, что спустя четыре столетия сможет вновь завоевать Элизабету, душа которой воплотилась в английской учительнице Мине Мюррей.
Второй акт («Дракула в Лондоне») начинается со встречи князя и Мины в центре британской столицы и делает героя как никогда близким к восполнению своей утраты, но завершается неудачей для влюбленного вампира по двум причинам. Во-первых, он тянет с обращением девушки в законные кровные невесты, потому что не может обречь ее на вечную жизнь в царстве теней. Во-вторых, пока граф медлит, наслаждаясь романом с Миной, она уезжает спасать официального жениха и венчается с Джонатаном. Узнав об этом, Дракула вновь становится жестокосердным монстром и в третьем акте («Дракула в изгнании») продолжает борьбу с богом и человечеством.
Финал закольцовывает историю, помещая героя в часовню из пролога, где на этот раз Влад обретает любовь (в ее высшем, надземном понимании) и примиряется с богом, со спокойной душой отправляясь на небеса ждать свою Элизабету.
Другими словами, Дракула, подававшийся ранее как абсолютный и статичный злодей, в фильме Фрэнсиса Копполы совершает сенсационную личностную эволюцию. Причем, благодаря ему меняются и другие персонажи: Джонатан становится мудрее, Мина открывает в себе чувственность, Ван Хельсинг достигает заветной цели. Есть, конечно, и издержки вроде гибели Люси или помешательства Ренфилда, но они родом из книжного оригинала, которого, при всех отступлениях, создатели ленты все-таки стараются придерживаться.
Режиссер Фрэнсис Коппола и сценарист Джеймс В. Харт сохраняют эпистолярную форму романа, вводя в киноповествование дневниковые записи Джонатана Харкера, Мины Мюррей, доктора Джека Сьюарда и безымянного капитана корабля «Деметра». Информация излагается посредством закадрового текста, который позволяет не только угодить Стокеру, но и сохранить разумные пределы хронометража.
Соблазнительный голос вампирш
Легенда гласит, что сценарий, который Джеймс В. Харт начал писать еще в 1977 для режиссера Дэвида Лина, попал к Фрэнсису Форду Копполе благодаря Вайноне Райдер. Актриса получила предложение поучаствовать в телевизионной версии «Дракулы», режиссером которой должен был стать Майкл Аптед, но сочла, что сценарий Харта достоин воплощения на большом экране, и показала его Копполе. Мастер, который ранее отказался снимать Райдер в «Крестном отце III», был впечатлен «Дракулой» не менее Вайноны, пригласил ее на главную женскую роль, а также учитывал все пожелания актрисы при выборе партнеров.
Именно она посоветовала задействовать в роли Харкера Киану Ривза. Если Райдер и Ривз играют англичан, то уроженцы Великобритании — Энтони Хопкинс и Гэри Олдман — немца Ван Хельсинга и, соответственно, Дракулу. Впрочем, эти роли могли достаться и другим исполнителям. Если бы не внезапный интерес Хопкинса к сценарию, охотника на вампиров мог бы сыграть Лиам Нисон. В свою очередь, Гэри Олдман, который не в пример многим актерам обожает гримироваться и вообще готов на любые подвиги во имя искусства, обошел Энди Гарсиа, Арманда Ассанте, Гэбриела Бирна, Антонио Бандераса и Вигго Мортенсена.
На роль соблазненной Дракулой Люси Вестерна первоначально рассматривалась Джульетт Льюис, но ее место заняла истинная британка Сэди Фрост, которая специально для фильма выкрасила свои каштановые волосы в рыжий цвет, чтобы контрастировать с Вайноной Райдер. Троих ухажеров Люси — лорда Артура Холмвуда, доктора Джона Сьюарда и ковбоя-миллионера Куинси Морриса — сыграли Кэри Элвес, Ричард Э. Грант и Билл Кэмпбелл, которых ироничные авторы сделали несколько похожими друг на друга, снабдив усиками.
Троицу соблазнительных наложниц Дракулы сыграли израильская модель Михаэла Берку, Флорина Кендрик и Моника Беллуччи, тогда еще малоизвестная за пределами родины. Чувственный демонический голос вампиршам подарила авангардная певица Диаманда Галас, а еще один видный представитель андеграунда, Эрик Пёркхайзер (Люкс Интериор из The Cramps), изобразил нечеловеческий вопль Дракулы в прологе вместо Гэри Олдмана.
Заметную роль в звуковом оформлении картины сыграл и джаз-экспериментатор Том Уэйтс, чьи стоны, шепоты и крики можно услышать в фильме. Впрочем, участие Уэйтса не ограничилось закадровой работой, ведь ему удалось воплотить на экране образ сумасшедшего экс-адвоката Ренфилда вместо утвержденного ранее Стива Бушеми.
Кровь из искусственной груди
Мистическую страну графа Дракулы и Лондон XIX века на съемках заменил Лос-Анджелес, ведь Копполе не удалось убедить боссов Columbia Pictures в необходимости снимать натурные сцены в Трансильвании и Великобритании. Лондонские улицы воссоздали на Universal Studios, роскошный сад Люси был сооружен в бассейне киностудии MGM, а интерьерные съемки развернулись в студийных помещениях. Единственной не голливудской локацией стал собор святой Софии все в том же Лос-Анджелесе, где снимали обряд венчания Мины и Джонатана, реконструированный согласно канонам православной церкви.
Первоначально Фрэнсис Коппола хотел снимать в максимально условных декорациях, однако студийные воротилы настояли на размахе и достоверности. Результатом стал пышный эклектичный дизайн Томаса Е. Сандерса и Гаррета Льюиса, которые сделали замок Дракулы выдающимся образцом готического стиля, а поместье Вестерна — воплощением викторианского. Если в первом жилище всегда царит мрак, а его отдаленность от остального мира говорит о закрытости и потусторонней природе владельца, то дом Люси с его окнами в пол, наоборот, свидетельствует об открытости хозяйки, за которую девушка впоследствии и поплатилась, став удачной мишенью для князя тьмы.
Нарушив просьбу хозяина не выходить из комнаты после наступления темноты, Харкер гуляет по замку, и его путь заканчивается в одной из комнат на женской половине. Он укладывается в роскошную постель, где его окружают невесты Дракулы, появляющиеся прямо из недр кровати. Кровать имела скрытые матрасами «дыры», а под ней прятались три женщины. Во время сцены соблазнения одна из женщин кусает сосок Харкера, из него прямо в рот невесте бьет струя крови. Это снято с помощью искусственной груди (обычно из оргстекла), под которой художник по гриму Грег Кэнном установил насос с кинокровью.
От изнасилования Джонатана спасает неожиданное возвращение Дракулы. Граф появляется в окне и плавно движется к кровати. Была построена платформа на рельсах, на которой Олдман и стоял, пока его двигали между окном и кроватью. Это движение Дракулы без шагов было повторено в нескольких сценах фильма, в том числе — в сцене в кинотеатре, когда Дракула увлекает Мину в танец.
Язык одежды
Едва ли не больше, чем декорации, о персонажах могут рассказать их костюмы, над созданием которых работала (да так, что получила «Оскар») японский дизайнер Эйко Исиока. В результате получились постмодернистские шедевры, наполненные влиянием различных культур и, конечно, важными для фильма подтекстами. Синтез Востока и Запада наиболее заметен в образе многоликого Дракулы. Облик, в котором он предстает перед Харкером, отсылает к актерам театра кабуки, что подчеркивает склонность графа (да всем силам зла) к лицедейству и перевоплощениям.
Кроме того, бесконечный струящийся алый халат вампира напоминает потоки крови, а вышитый на нем фамильный герб в форме огнедышащего гибрида дракона, волка, птицы и змеи — еще одно свидетельство оборотничества персонажа. Другое объемное одеяние Дракулы — роскошный балахон, в котором персонаж обретает покой на руках у возлюбленной, — напротив, связан с европейской культурой. Когда же граф пытается впервые очаровать Мину в Лондоне, он одет как настоящий денди, а в остальном выглядит как точная копия себя в молодости.
Дракула неравнодушен к багряному по очевидным причинам («Кровь есть жизнь!»), но любопытно, что, вступая в связь с вампиром, в красный переодеваются и другие персонажи. Например, на первое свидание с ним одурманенная Люси приходит в алом пеньюаре, а строгая Мина, обычно предпочитающая зеленые оттенки (любимые также Элизабетой и символизирующие вечную жизнь), надевает на званый ужин у князя-иностранца роскошное и чувственное красное платье.
Самыми же авангардными и постмодернистскими нарядами выглядят платье невесты, в котором хоронят бедняжку Люси, и смирительная «насекомообразная» рубашка безумного Ренфилда. Оба костюма настолько далеки от привычной человеческой одежды, что буквально кричат, что их носители безвозвратно покинули мир людей.
Копполовский Дракула — не только великий мастер перевоплощения, но и гениальный режиссер, заставляющий перевоплощаться людей, природу и все сущее, при этом живущий в искусственном и иллюзорном теневом мире. Театр теней, несколько раз появляющийся в картине, в свою очередь мыслится прообразом кинематографа и намекает на кукловодские возможности графа, для которого смертные подобны марионеткам.
Намеки на «Белоснежку» и «Сияние»
Постмодернистская тоска по прошлому читается и в полном отказе от компьютерной графики в пользу исключительно исконных трюков и спецэффектов. Комбинированные съемки, искаженная перспектива и обратная съемка, капли росы из шприца, Гэри Олдман в пластическом гриме, шерсти вервольфа и костюме летучей мыши-мутанта — список ухищрений, на которые пошла команда мастеров визуальных эффектов под руководством 29-летнего сына режиссера Романа Копполы, можно продолжать едва ли не бесконечно.
Среди разнообразных операторских приемов такие винтажные находки, как двойная экспозиция, цейтраферная киносъемка с использованием раритетного интервалометра в кадрах, запечатленных субъективной камерой от лица оборотня, а также применение старой ручной камеры Pathe в сцене первой встречи графа с Миной. Прибавьте к вышеперечисленному набору намеки на «Носферату» Мурнау, «Маску сатаны» Марио Бава, «Сияние» Кубрика и диснеевскую «Белоснежку» — и вы получите настоящий фильм-признание в любви к кинематографу, а не только великую историю вечной любви вампира-аристократа.
Ориентируясь на шедевры прошлого, Фрэнсис Коппола считал, что в «Дракуле» обязательно должна звучать симфоническая музыка. Сначала он пригласил прославленного польского композитора и дирижера Витольда Лютославского, но тот в силу возраста и слабого здоровья был вынужден отказаться от предложения. Однако Лютославский посоветовал режиссеру обратиться к Войцеху Киляру, который на тот момент успел поработать с такими классиками европейского кино, как Кшиштоф Занусси, Анджей Вайда и Кшиштоф Кесьлевский, но не имел опыта работы в Голливуде. По сути, Киляр сочинил для картины Копполы три основных композиции: «Начало», «Охотники на вампиров» и «Воспоминания о любви», на базе которых при помощи разнообразных оркестровок были созданы остальные треки.
Классическое симфоническое звучание удачно дополнила романтичная, но в то же время мрачная композиция «Песня о любви вампира», написанная и исполненная шотландской королевой поп-рока Энни Леннокс. Украсившая финальные титры мелодичная композиция подчеркнула постмодернистскую природу эклектичного фильма Фрэнсиса Копполы, которому удалось вывести Дракулу далеко за пределы клишированного образа кровожадного иностранца в черном плаще.
Маргарита Васильева, Надежда Маркалова, tvkinoradio.ru