УЕФА и ФИФА не захотели терять свою прибыль
То, что прекрасный лозунг «Спорт вне политики!» превратился в прекраснодушную маниловщину, — стало ясно не сегодня. И не вчера. И даже – не позавчера. Это стало ясно ещё в двадцатые годы прошлого века, наглядно подтвердилось в тридцатые. А затем в послевоенный период подтверждалось многократно. И всё говорит об одном и том же: спорт – это почти по Клаузевицу – «продолжение политики иными средствами».
Но одновременно намечается и другая тенденция – спорт оказывается втянут в политику внутреннюю. Причём, в тех странах, которые традиционно считаются защитниками автономии спорта и яростными противниками вмешательства государства в спортивные дела.
Как, например, в случае с шестью грандами АПЛ (Английская премьер-лига), которые поначалу составили половину дюжины европейских футбольных клубов, решивших учредить Европейскую суперлигу, а затем дружно от этой затеи отказались. А отказались по той простой причине, что сама эта затея вдруг встретила яростное сопротивление не только в чисто профессиональной среде (со стороны УЕФА и ФИФА), но и в среде политической. И это сопротивление возглавили высшие представители не только английского, но британского политического класса, в частности, премьер-министр Борис Джонсон и герцог Кембриджский — он же принц Уильям. Даже несмотря на траур по недавно усопшему собственному дедушке.
А чего бы вдруг британская политическая элита так заволновалась по поводу чисто спортивного и при том коммерческого проекта? Неужели только потому, что проект общеевропейский, а Британия только что вышла из состава Евросоюза и наслаждается обретённой «свободой»? Ничего подобного! Ни слова, ни намёка в этом духе никто из британского правящего класса не высказал. Так почему же они решили вмешаться в дела «футбольные» и дела «коммерческие», явно нарушая собственные принципы, утверждающие свободу профессиональных (спортивных) ассоциаций и, тем более – рыночную свободу?! И это в стране, которая первая провозгласила и создала свободную рыночную экономику, а до этого (или одновременно с этим) изобрела игру, ставшую единственной (можно иронически сказать) «общечеловеческой ценностью»?!
Напомню, на всякий случай, что Борис Джонсон – это не радикальный левак и прежний лидер оппозиционной партии лейбористов Джереми Корбин. И не нынешний «умеренный», но всё же лидер той же оппозиционной партии сэр Кир Стармер. Джонсон – лидер консервативной партии и премьер правительства тори. И для него всё, что связано со свободами рынка и свободами гражданских ассоциаций, – это те «священные коровы», посягательство на которые если и не равно самоубийству в прямом смысле (как, например, в Индии), то равно самоубийству «политическому». Потому как консервативный избиратель этого «не поймёт». И – однако.
Про герцога Кембриджского тоже удивиться можно не менее. При том, что принц является почётным президентом Футбольной Ассоциации Англии, за ним таких решительных действий — а выражение своей отрицательной позиции через Твиттер (а это, вспомним Трампа, ещё какое действие!) – ранее не замечалось. Так вот, именно на следующий день после твиттера от принца все шесть английских клубов своё согласие участвовать в Европейской суперлиге дружно отозвали.
А в чём, собственно, проблема – можно и давно уже нужно задать вопрос? Ведь ни «Манчестер Сити», ни «Манчестер Юнайтед», ни «Ливерпуль», ни «Тоттенхэм», ни «Челси», ни «Арсенал» играть в нынешней премьер-лиге не отказывались. Мы, говорили они, вступая в Суперлигу, будем играть в АПЛ по воскресеньям, а по средам у себя – в Суперлиге. Двадцать сильнейших команд европейского футбола – 6 английских плюс «Пари-Сен-Жермен» (ПСЖ), «Реал Мадрид», «Атлетико Мадрид», итальянские «Интер» и «Ювентус-Бавария» плюс ещё 8 добровольцев из топовых европейских клубов получали финансирование в 4 миллиарда долларов. При том, что на нынешнюю Лигу европейских чемпионов и Лигу Европа приходится финансирования всего 1 миллиард!
То есть, по деньгам разница колоссальная, а значит, бизнес-составляющая проекта сомнений никаких не вызывает. Проект – не афера, не «пирамида», а мощный инвестиционный «движ», нацеленный на то, чтобы избавить топ-клубы Европы от полукатастрофического финансового положения, в котором они сегодня находятся. Коронавирус ведь убивает не только в биологическом смысле, но и в смысле экономическом. Большая часть нынешнего футбольного сезона в Европе прошла без зрителей, и эти финансовые потери клубам с очень дорогими игроками надо как-то возмещать.
Казалось бы, вот оно, возмещение. Да не просто, а ещё и прибыль. Одна продажа телевизионных прав на игры суперклубов в регулярном турнире будет приносить огромные барыши – это к гадалке не ходи. Но вот тут-то и выяснилось, что прибыль – это вообще хорошо, но только если она идёт в свой «карман». А именно тот «карман», в который она раньше и попадала – конкретно УЕФА (а заодно с ним и ФИФА) – испугался вполне конкретно.
Потому что нынешний розыгрыш в рамках турниров европейских чемпионов и Лиги Европа включает в себя такое количество малосодержательных и малопривлекательных матчей, что их трансляция – скорее, вопрос благотворительности, нежели бизнеса. Или же – политика «демократизации» и политической корректности: пусть играют на равных все со всеми. Кто как умеет. «Спорт – вне политики!»
Ну да. При появлении суперлиги зрительский интерес, несомненно, перетечёт именно туда. «Есть на что приятно посмотреть», — как говорил старшина из бессмертного фильма «А зори здесь тихие…» по поводу пышных форм героини, которую играла Елена Драпеко. А что делать? Футбол современный – это бизнес, и игра клуба – это рыночный продукт. А рынок предполагает конкуренцию и, следовательно, суверенитет потребителя. То есть, зрителя в данном случае. На свой потраченный фунт, евро и т.п. он хочет видеть игру в исполнении Месси, Салаха, Левандовского, Мбаппе, далее везде. И ему (то есть, нам всем – потенциальным потребителям) такую возможность попытались предоставить. Ан – нет.
Их – то есть УЕФА и примкнувшей к ней ФИФА – ответ был жёстким и категоричным. Всех участников проекта суперлиги лишаем права выступать за свои сборные во всех международных соревнованиях (чемпионат Европы, чемпионат мира и пр.). А это означает, что и национальные федерации этих клубов попадают под удар: из кого формировать сборную Англии, к примеру, если все (процентов на 90 уж точно) лучшие английские футболисты играют в этих самых шести клубах? Значит и Футбольная Ассоциация Англии автоматически становится против. Тем более, что сам принц Уильям не за. И правительство – и в лице премьера, и в лице министра культуры тоже. Да, именно министра культуры, который пригрозил шестёрке «бунтарей» принятием новых законов, ограничивающих их возможности приглашать на работу (то есть, покупать) лучших игроков-иностранцев и отказать в предоставлении полицейских услуг во время проведения матчей на их стадионах.
За всей этой английской «междусобойней» просматривается одна проблема или, точнее, некий парадокс. Англичане в большинстве своём голосовали за выход из Евросоюза, то есть, за Брекзит, прежде всего потому, что им хотелось реальной независимости от диктата Брюсселя. Унизительный статус «вассального государства» возмущал не только свободолюбивые аристократические умы в партии тори (например Дж. Рис-Могга), но и вполне себе заурядные умы коммонеров из регулярного английского паба. Ведь сказано и многократно спето теми же коммонерами и в тех же пабах: «Brittons never will be slaves!»
Но ведь сейчас эти свободолюбивые «британцы» находятся в фактически рабской зависимости от таких наднациональных надстроек, как Европейская Футбольная Ассоциация и аналогичная всемирная. Им пригрозили санкциями против национальной сборной и – тишина. Точнее, бегом исполнять! И при этом – все, кто только мог: принц Уильям, премьер Борис Джонсон, министр культуры и английская футбольная ассоциация! Да, ещё, как это ни парадоксально, – часть болельщиков. Которых обозлило то обстоятельство, что, например, трое из владельцев шести топ-клубов – американцы.
Но не всё так однозначно. В консервативном лагере поднимается волна пока что недоумения. В частности, в старейшем консервативном журнале The Spectator начинают появляться статьи, альтернативного, скажем так, содержания. В частности Роберт Пестон задаётся вопросом: «Почему это политики взялись за суперлигу?» И ставит этот вопрос ребром. Борис Джонсон сотоварищи должны честно сказать, что футбол – это не частный бизнес, а что-то вроде «общественного предприятия», которым владеют болельщики и местные сообщества. И потому правительство должно особым образом этому предприятию помогать и его защищать. «Но, если, — завершает свою статью автор, — он (Джонсон) к этому не готов, то он должен отойти в сторонку и признать, что в футболе – как и любой другой области коммерческой жизни – именно деньги и рынок диктуют решения, а не политики».
А другой автор того же журнала – Род Лидл уверен в том, что «футбольные миллиардеры в конечном счёте победят». И концовка его статьи такова: «Капитализм работает. Жадность «Манчестер Юнайтед» и других обернулась пользой для всех. И неизбежно идея суперлиги вернётся и будет реализована – рано или поздно».
Посмотрим. Может быть даже по телевизору. Или в Интернете. Кто где. Некоторые может быть даже непосредственно на стадионе. Рано или поздно.
Леонид Поляков, politanalitika.ru