«Рожаю!»
Мы с кумом отвезли мою жену в роддом. В обед, в воскресенье, чинно, без суеты, спокойно и дальновидно. Так спланировали накануне, и план был хорош, ибо после роддома мы собирались выпить пива, потому в субботу даже запаслись рыбой. Наивные.
Мы разложили вещи жены по четырём пакетам, сверились со списком, который нам дали в роддоме, собрали ещё один пакет, сгрузили всё это добро и жену в машину и выдвинулись. Запомните — никогда и никуда не провожайте жену с радостным выражением лица. При расставании с женой ваше лицо обязано быть печальным и иметь зеленовато-голубой оттенок. Иначе вы рискуете. На пороге родильного отделения жена оглядела наши с кумом лица и авторитетно заявила:
— Нет, сегодня я рожать не буду. Везите обратно.
Мы попытались возразить. Но возражать беременной женщине бессмысленно.
— Рожаете? – спросили медсёстры.
Жена ещё раз оглядела меня с кумом и веско заявила:
— Нет.
— Хорошо. Приезжайте завтра.
— Понятно? – кивнула нам жена. – Везите обратно.
Всю обратную дорогу рыба укоризненно пахла в багажнике.
Домой попали ближе к вечеру. Занесли пакеты. Кум торопливо ретировался. У меня выбора особого не было. Распаковал жену, по случаю зимы и мороза завёрнутую в бесконечное количество одежд. Потом разложил диван, возложил на нем подушки, водрузил жену на вершину мягкой пирамиды. Включил сериал. Принёс кусок торта, селёдку, четверть солёного огурца и галетное печенье. Вечер за окном успел стать холодной и снежной ночью. Жена обнюхала селёдочный хвост и заявила:
— А вот теперь я точно рожаю.
— Да ну нафиг, — справедливо возмутился я.
— Рожаю, — уверила жена.
— Это невыносимо! – воскликнул я, повернулся к ночному окну и заломил руки. – Сколько же можно так надо мной издеваться!
— Рожаю, — напомнила из-за спины жена.
— Я шнурую тебе ботинки и застёгиваю лифчик. Заметь, застёгиваю, а не наоборот. Я даже полюбил передачи про здоровье…
— Рожаю, — обречённо просипела жена.
— Я привёз тебя заранее в роддом. Побеспокоился. Чтобы без суеты. И что я теперь слышу за всю свою заботу?
— Рожаю, – заорала жена, так, что дрогнула под потолком люстра.
На морозе машина не завелась, буркнула что-то неразборчивое и уныло померкла фарами. К приехавшему на вызов такси жена шла, закусив губу, боясь спугнуть ночного водителя. Потом я на том же такси метался по городу, покупал какие-то лекарства с труднопроизносимыми названиями. Ближе к 7 утра жена прислала сообщение с фото:
— Смотри: она — копия ты, наша Лизочка.
Я посмотрел на фото и понял, что мне пора завязывать с пивом – таким заплывшим и опухшим, каким был розовый комочек на фото, я себя никогда не представлял… Это было в этот морозный день. 7 лет назад. На свет появилась одна маленькая девочка, моя самая искренняя любовь и мой самый лучший друг.
Крыска
Когда я был подростком и жил с родителями, однажды у нас в квартире завелась крыса. Она оказалась совершенно неуязвимой от всех моих попыток её отвадить, поймать или уничтожить. Посмотрев пару дней на эти тщетные усилия, в дело включился мой отец. Он был военный, окончил Академию Генерального штаба и операции планировал с соответствующим размахом.
Для начала он выстрелил из ружья в плинтус, за которым скреблась крыса. Ружьё было, правда, малокалиберное, но мы же не на кабана охотились. Полагаю, она стала после этого заикаться, но через несколько дней возобновила свои козни. Последующие три дня битвы я даже описывать не буду – это короткий рассказ, а не эпопея «Война и мир». Скажу только, что на заключительном этапе сражения мы локализовали несчастную крысу на кухне и вынесли оттуда помаленьку всю мебель и посуду, оставив только два неподъемных холодильника, под мотором одного из которых она и пряталась.
В наличии двух укрытий был глубокий смысл – отец плескал горячей водой по мотору, а я в это время ловил крысу тряпкой при попытке прорваться ко второму холодильнику. Где-то после пяти её успешных прорывов крыса исчезла вообще. Это казалось абсолютно невозможным в пустой кухне, наше офигевание не поддавалось описанию. Наконец, следуя методу дедукции, я поднял глаза к потолку и нашёл её там – она карабкалась по гардине. Когда я её всё-таки поймал, она больно укусила меня за палец через толстую тряпку и вообще устроила со мной какое-то единоборство.
Я, не раздумывая, утопил бы её в унитазе, но мой военный папа оказался более гуманен. Он решил отнести крысу на дальнюю помойку со словами: «Другим расскажет, чтобы у нас не появлялись». Мама ехидно отметила, что при такой доброте все крысы района зайдут к нам хотя бы из любопытства, но решение отца было непреклонным — хотя несколько дней назад он её чуть не пристрелил, сейчас беззащитная крыса обрела, очевидно, статус военнопленного.
Отец засунул тряпку с крысой в старый чайник, плотно закрыл крышку и уже вышел на крыльцо подъезда, но отлучился обратно на минуту домой захватить сигареты. Когда он вернулся на крыльцо, чайника там уже не было – его свистнули. Горечь утраты чайника нам смягчила вполне предсказуемая картина дальнейших событий – довольный вор пришёл к себе домой, поставил чайник на стол, открыл крышечку, потянул за тряпочку…
Оптимисты
Прохожу медицинский профилактический осмотр. В кабинете терапевта сидит доктор пенсионного возраста. Эта бабушка меня спрашивает:
— Что беспокоит?
Я ей говорю:
— Ничего, планирую прожить ещё лет 100.
А она отвечает:
— Вы, молодой человек, оптимист! Если проживёте столько, я вам первая пожму руку!
Источник: eku.ru, mirsegodnya.com, zelv.ru