Супруга поддерживала актера во времена простоя в профессии
Потомственный театральный актёр, он давно состоялся и как киноартист. «Григорий Р.», «Ланцет», «Монах и бес», «Антикиллер», «Уходящая натура» — это лишь небольшая часть фильмов, в которых снимался Борис Каморзин.
«Мне была прямая дорога в консерваторию»
Он родился 10 ноября 1966 года в Брянске в актерской семье. Мама окончила ГИТИС, работала режиссером Брянского драмтеатра, папа там же был актером. Сам Борис вырос за кулисами и мечтал стать артистом. После окончания 7-го класса талантливого школьника пригласили в Москву учиться в Центральную среднюю специальную школу при Московской консерватории имени Чайковского.
«Я должен был стать классическим музыкантом, — говорит Каморзин. — И после Центральной музыкальной школы мне была прямая дорога в Московскую консерваторию. Но меня призвали в армию, и я служил в оркестре, но не пианистом, научился играть на трубе-баритоне. Мама очень переживала, что я не стал музыкантом, она этого хотела».
Вернувшись из армии, Каморзин поступил в Щукинское театральное училище. После окончания театрального в 1991 году Бориса приняли в труппу Московского театра юного зрителя. К тому моменту он уже попробовал себя в кино, сыграв в картине Николая Досталя «Облако-рай»: «Больше всего тогда запало в душу осознание моей абсолютной неумелости и беспомощности. Я учился на третьем курсе Щукинского училища, о кино не имел ни малейшего представления. Меня притягивала камера, и я постоянно зачем-то в нее смотрел. Если партнер находился далеко от меня, я считал, что нужно говорить громче, чтобы он меня услышал, не понимая, что на мне висит микрофон и это не театр, здесь другие законы. Видел, как это напрягает режиссера Николая Николаевича Досталя, как он не очень понимает, что со мной делать. В результате Досталь половину моей роли сократил».
Долгое время режиссеры не баловали Каморзина предложениями съемок. И он сосредоточил свои силы на театре. И не останавливался ни перед чем. Например, в спектакле «Коммуниканты» театра «Практика» играл абсолютно обнаженным: «До меня эту роль предложили кому-то другому. И он сказал: «Актёр не может так выйти на сцену!» Вот этого я не понимаю совсем: ты — или актёр, или не актёр».
«Света всегда была на моей стороне»
В актёрском деле очень многое зависит от стечения обстоятельств и везения. Так вышло, что на спектакль с участием Каморзина пришел режиссёр Сергей Урсуляк. Он увидел артиста и пригласил в свой фильм «Долгое прощание». С этого и началась кинокарьера Бориса.
В тяжелые дни, когда он был без работы, его всегда поддерживала супруга Светлана: «Она была администратором в московском ТЮЗе, а я — молодым актёром. Она пришла в театр как раз, когда я оттуда уходил, поэтому — «увидели» друг друга и разошлись каждый по своим делам. Я ушёл на год в театр Вахтангова — тапёром. Меня использовали там исключительно как пианиста, а я — хороший пианист. Через год я вернулся обратно в ТЮЗ, мы очень обрадовались друг другу и поняли, как внутренне ждали встречи. Всё произошло быстро: я её увидел, угостил мороженым, потом мы пошли гулять, а вечером я проводил домой. На следующий день принес курицу гриль, и мы ее вдвоем в гримерке съели. Потом очень быстро сделал ей предложение, она согласилась, и мы поженились. Это были трудные 1990-е годы, были трудности, я был в растерянности: денег нет, не понимаю, что делаю, надо что-то решать. Света всегда была на моей стороне, даже когда мы голодали, жили бедно – ну ничего страшного. И, наверное, все-таки вера в свои силы. Я понимал, что не может так вечно продолжаться, должно что-то произойти, в конце концов, и оказался прав: все произошло и пошло как надо».
Светлана никогда не была агентом актера, она домохозяйка. О себе же Каморзин говорит: «Я абсолютно верный муж. У меня даже мысли никогда не возникало что-то изменить в жизни или изменить жене. Мы столько лет вместе, что стали родственными душами. Со мной ведь бывает нелегко. Все время что-то бурчу, все мне не так, учу её чему-то, бедную — и как Света выдерживает? Но она уже поняла, как со мной жить. Когда я совсем достаю её придирками, она говорит: «Всё, надоел. Иди, поработай, поснимайся!» Обычно я бешусь, когда долго не снимаюсь. Начинаю грустить, скучать и делать не очень правильные вещи. Когда у меня появляется работа, мое душевное равновесие приходит в нормальное состояние. Соответственно, кино для меня – жизнь, нормальное душевное состояние, работа, то, чем я хочу заниматься и без чего не могу правильно существовать».
Каморзин очень хотел, чтобы его сын, которого тоже назвали Борисом, стал актёром. Водил его на детские кастинги. А тот походил, походил и говорит: «Нет, папа, отвали. Не хочу». Потом окончил музыкальную школу с красным дипломом, простую, не как отец, но музыкантом тоже не стал. А затем увлёкся химией, учится, работает в лаборатории и очень доволен, что нашел себя.
«Я — лирик, а он — физик, — говорит Каморзин. — Очень хотел воспитать его хорошим человеком. Чтобы понимал, что такое добро, и что — зло, чтобы не был подонком, уважал других людей. Чтобы понимал, что нужно делать, а что не нужно: можно ошибиться и сделать что-то сгоряча, но чтобы в душе всегда оставался камертон».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам «Восточный округ» , 24smi.org