В конце прошлого года Евгений Стеблов отметил 75-летний юбилей. А сейчас рассказал о кино и жизни.
— Евгений Юрьевич, как отпраздновали день рождения?
— На этот раз всё было скромно. Вечером с женой пошли в ресторан. А всю первую половину дня я просидел на телефоне, позавтракать даже было некогда: отвечал на поздравления.
— Наверное, можно без преувеличения сказать, что всенародную славу и известность вам принесла самая первая роль — Сашки Шаталова в картине «Я шагаю по Москве».
— Да, я стал звездой в 17 лет! Хотя ужасно не люблю это слово. Мне постоянно казалось, что это обман, и он вот-вот раскроется. Я на пробы-то к Георгию Данелии попал совершенно случайно. Во всём был виноват мой жалкий вид: меня заметили в коридоре Щуки и затащили, а потом поставили вместо другого актёра. Но это оказался подарок судьбы! Фильм вышел на экраны в 1963 году и стал для большинства из нас, актёров, сыгравших в фильме, удачным дебютом.
— Стать актёром вы мечтали с детства?
— Я мечтал о театре. Но хотел быть кукольником. Из картона вырезал фигурки и показывал спектакли соседям. В школе записался в театральную студию, а затем поступил в Щукинское училище. И потом никогда не сидел без ролей. Но вот сегодня я играть в кино не хочу. Мне надоело.
— Но театр в вашей жизни остался?
— Театр — это другое дело! Это образ жизни. Здесь главная тема — актёрское мастерство. От этого испытываешь удовольствие. В жизни я человек стеснительный до сих пор, но на сцене мне море по колено!
— Вы как-то упоминали, что практически не играли отрицательных ролей.
— В фильмах да, их практически не было. Я всегда мог с лёгким сердцем отказаться от роли, которая мне была неинтересна. Вообще, отрицательных персонажей играть легче. Это для меня семечки! Они выгоднее, эффектнее, ярче проявляют характер. Вытаскивай порок и играй на нём! Но я по технологии больше актёр характерный, с нравственным стержнем. Только одна роль была у меня отрицательной — Бракк в «Гедде Габлер», где он доводит героиню до самоубийства.
— А не было желания уйти со сцены? Заняться чем-то другим?
— А я и уходил. Это было в середине 70-х. Когда в Праге на съёмках со мной случилась авария и на правой руке пришлось делать три операции. Думал тогда: ну всё! Это конец карьеры. Пойду, наверное, в режиссуру. Но вскоре вернулся. И театральным режиссёром тоже стал. Поставил несколько спектаклей, и они были успешны.
— Вы автор повести «Возвращение к ненаписанному», книг «Не я» и «Против кого дружите?». Писательство — это для вас хобби или нечто большее?
— В целом могу сказать, что сегодня я больше люблю писать, чем играть. Писать смешные сочинения я стал ещё в школе. А лет в шестнадцать стал писать стихи. Ну, как стихи? Я вообще от себя не в большом восторге. Трезво к себе отношусь.
— Вы занимаетесь и преподавательской деятельностью. Что можете сказать о современных студентах? Много талантов?
— Я начал преподавать ещё в 80-х. Выпустил несколько курсов ГИТИСа. Талантливых ребят — да, много. Другое дело, что во всём мире идёт культурная деградация. Это всеобщая беда. Я не интересуюсь социальными сетями, но то, что вижу, удручает. Это, как сказал один мой знакомый, из жизни насекомых: кто как поел, куда вышел и куда пошёл. Я не осуждаю, нет. Но вокруг я вижу одно: информационный мусор. Сейчас все хотят прославиться, а когда мы учились, выставлять на общий обзор свою жизнь было стыдно. Знаете, как нам говорили старые артисты: «Чем удивлять будем?» То, что ты несёшь, должно в сердце зайти, а не в мусорное ведро.
Татьяна Белоножкина
«Север столицы»