Прототип главного героя рассказал, где в сериале «Триггер» правда, а где выдумка
Сериал «Триггер» рассказывает о психологе Артёме Стрелецком (Максим Матвеев), который практикует провокативную терапию: лечит пациентов, унижая и вводя их в состояние шока. Психолог Сергей Насибян, который является прототипом главного героя, рассказал, где в сериале правда, а где выдумка.
— Как получилось, что вы стали прототипом героя сериала?
— Продюсер Александра Ремизова познакомилась со мной через студентов, проходивших у меня когда-то треннинг, и попросила проконсультировать о работе психолога. Я ей рассказал о разных психологических методиках, и убедил, что никакой, кроме провокативной, показывать по телевизору нет смысла, потому что это незрелищно. Она предложила снимать сериал про мою работу, но автобиографичным этот сценарий называть не стоит.
— Узнаёте себя в Матвееве? Внешне вы не очень похожи.
— Внешнее сходство не очень сильное, конечно. Но, люди, которые меня хорошо знают, даже мои родные заявляют, что Максиму удалось передать мой взгляд, когда я смотрю на клиентов, мои повадки. Признаюсь, мне трудно смотреть сериал, потому что слышу свои речевые обороты, интонации.
— Насколько сериал получился реалистичным?
— Все описанные в сценарии истории взяты из моей практики. Но они изменены до неузнаваемости. В чём-то приукрашены, в чём-то, наоборот, сокращены в трагичности. При этом надо понимать, что, во-первых, провокативная терапия так не выглядит. Никто никого не поджигает в сараях и не топит в воде. Во-вторых, описаны только случаи, в которых провокативная терапия помогла. А она помогает не всегда и не во всём. И провокативный метод ни в коем случае не отменяет долгосрочной адекватной терапии.
— В чём смысл провокации? Артёма из сериала иногда хочется убить за его издевательства над пациентами.
— Суть заключается в том, чтобы спровоцировать глубинную установку или убеждение, которые мешают клиенту увидеть ситуацию по-другому. Чаще всего в таких случаях используется юмор. Например, вы попросили бы меня о встрече, чтобы обсудить свою проблему. Я сделал бы вид, что опаздываю, а сам сидел бы за соседним столиком и наблюдал за вашей реакцией, которая бы мне сказала о вас больше, чем слова.
— Есть грань в провокациях, за которую вы не заходите? Например, нельзя оскорблять, унижать человека.
— Конечно, я могу вас оскорбить. Если это нужно, я могу вас обзывать до тех пор, пока вы не противопоставите мне что-то. Тогда мы будем разбираться: «Почему столько времени тянули?» Нужно вызвать реакцию, чтобы потом разбираться, почему именно эта реакция, почему именно в этот момент. Но у клиента должны быть глубочайшая уверенность в терапевте и доверие. В то же время и сам терапевт должен быть готовым к провокации. Ведь у человека может быть какая угодно реакция. Может накинуться, например. Если психотерапевт не будет готов к подобного рода последствиям, то больше клиент за ним не пойдёт. Психолог должен быть личностью со своей историей, опытом.
— Через вас проходит очень много людей. Можете выделить общую психологическую проблему, которая чаще всего встречается у современных людей?
— Общей проблемой на протяжении последних пару тысяч лет является одиночество. Просто это одиночество заворачивается в разные рамки: социальные, материальные, духовные. Глобальная проблема человечества, на мой взгляд, – это глубинные внутренние конфликты, которые передаются по наследству культурным путём. Например, конфликт между «хочу» и «должен». Люди путают эти два понятия. Думают, что если отменить долженствование, то жизнь остановится. Но это неверно. Потому что, если отменить долженствование, люди начнут делать всё от души и от сердца.
— В соцсетях сейчас модно делиться интимными переживаниями и травматическим опытом. Насколько такой душевный стриптиз полезен?
— Я много лет изучаю индийскую культуру и философию и могу сказать, что в отличии от нас в Индии не существует интимного пространства. Индийцы проживают всё вместе: и горе, и радость, и счастье, и болезни. Наши предки тоже так жили до тех пор, пока мы не приняли европейский образ жизни. И мы, как и все европейцы, закрываемся в своих переживаниях и подавляем их. Депрессия – это подавление. Поэтому, когда у нас есть возможность поделиться со всеми переживаниями – это очень хорошо. Но в соцсети ты закрыт аватаркой, это не совсем ты. Поэтому посты в соцсети – это чаще всего некая спекуляция для получения внимания. Я бы посоветовал походить на групповую терапию.
— Я стараюсь плохой опыт просто забывать.
— Это очень инфантильная, детская позиция – я всё забуду, значит, ничего не было. Но вы ничего не забываете. Наше сознание помнит абсолютно всё, что с нами происходило. Даже пока мы с вами сидим и разговариваем, в ваше сознание проникли и каждая машина, проехавшая мимо, и каждый человек, который прошёл, и разговоры за спиной. Просто ничего из этого не сработало негативным триггером. Но если вы услышите в разговоре за соседним столиком значащую для вас фразу, то это введёт вас в транс, и вы даже не поймете, почему у вас испортилось настроение. Так работает бессознательное.
— Просто не хочется мусолить болячки.
— Мусолить и не надо. С помощью терапии вы будете развивать ваш эмоциональный интеллект, научитесь переживать эмоции, их передавать, получать. Это эмоциональный интеллект – то, чего очень сильно не хватает обществу, поэтому мы такие одинокие. Поэтому я и популяризирую психологию, стараюсь показывать, что учиться осознавать свои мысли и переживания гораздо полезнее, чем пить с товарищами, и рассказывать, какая жизнь тяжелая.
Мария Позина
Metro